Оставив в канцелярии одного доктора, Листок, поздоровавшись, сразу распорядился:
— Осмотрите труп, доктор! Если возможно сейчас — дайте предварительное заключение о причине смерти. Очень похоже на отравление ядом, но чем черт не шутит! Если сейчас это сделать трудно — сообщите результаты, как будете готовы. Я буду в штабе, у Воробанова… Пока же мне необходимо побеседовать с этим младшим унтер-офицером.
— Понимаю-с, — кивнул медик и поправил очки. — И когда же это с ним?
— Часа нет. Выпил стакан воды и на глазах отправился на тот свет! Кстати, осторожнее с осколками — похоже, в стакане был цианид. Если ваш провизор сумеет сказать что-нибудь точнее — был бы благодарен. И захватите на экспертизу графин. Хоть он, похоже, и чист, да лишний раз убедиться не мешает.
— Понял, ротмистр, постараемся…
Листок вышел к вытянувшемуся во фрунт унтеру.
— Ну а с тобой, братец, побеседуем в другом месте. Есть свободная комната?
— Так точно, Вашсокбродь! Рядом, сейчас открою!
Соседняя комната оказалась кабинетом начальника штаба полка.
— Младший унтер-офицер Карнаухов? — спросил ротмистр, едва за ними закрылась дверь.
— Так точно, Вашсокбродь! Оставлен на хозяйстве полка! — отчеканил солдат.
— Да не ори так… Не на плацу.
— Понял, виноват…
— Ты приносил в канцелярию графин с водой?
— Точно так, я. Дежурным офицером, поручиком Баковым было приказано привести в порядок канцелярию… Двух дневальных приставил к уборке, а сам, по его приказу, разложил канцелярщину — бумагу, карандашики, водичку в графине, стакан из дежурной комнаты…
— Значит, принес воду ты?
— Так точно! Лично набрал с бака в дежурке.
— И стакан?
— А как же! Вымыл дочиста, протер до блеска!
— Отчего же один, а не два?
Унтер замялся.
— Ежели бы сказали, что вас двое будет, господ-офицеров, так принес бы два… Да он один и был, в дежурке-то, для Его Благородия. Остальные из кружки пили…
Листок посмотрел на унтера — лицо озабоченное, но открытое, в глазах не испуг, а интерес… И говорит просто… Врет или не врет? Похоже, не врет… Да и травить армянина ему на что? О его сведениях он и слыхом не слыхивал. Хотя стакана касался…
— А для чего наводить порядок в канцелярии тебе объяснили?
— Нет. Просто приказали.
Ротмистр некоторое время молчал.
— Понятно… Значит, распоряжение дал дежурный офицер…
— Он самый, господин ротмистр!
— А кроме тебя и дневальных в канцелярию кто заходил?
— Никак нет, не заходил… — Унтер поморщился, точно припоминая. — Когда с канцелярщиной и графином пришел, марафет уже был наведен. Порядок проверил… Сложил бумаги, графин поставил… и все! Когда вышли, канцелярию запер.
— А Баков не проверял наведенный порядок?
Младший унтер-офицер замотал головой:
— Нет, господин ротмистр, при мне не было такого. Когда я им о готовности докладывал, аккурат конвойный привел задержанного азиата. Пришлось возвращаться, отворять дверь. А следом и господин подполковник подоспели с дежурным офицером! Но в канцелярию господин подпоручик не входили. Так что Их Благородие никак не могли быть!
Листок невесело подумал: "Получается, после унтера с дневальными никто, кроме Лавренюка и меня, в канцелярию не входил… О том и караульный сказывал… Тогда кто? Этот младший унтер-офицер, который и понятия не имел об азиате-перебежчике? Генерального штаба подполковник, который чуть сам не отправился ко всем святым, глотни он из того стакана? А может…"
Ротмистр даже покрылся испариной от вдруг промелькнувшей мысли — что, если и вправду армянин наложил на себя руки? Сам! Но с какой стати? От безысходности? Чего-то испугался? Того, что раскрыл "агента с Анной"? Но откуда тогда у простого турецкого шофера столь редкий яд? Дьявол! Что, если этот армянин не перебежчик, а специально подосланный дезинформатор?! Но тогда…
Листок ринулся к дверям, на ходу бросив унтеру:
— Следуй за мной!
Он выскочил в коридор вовремя — носилки с накрытым простыней трупом уже выносили из канцелярии.
— Назад! — прикрикнул он на опешивших санитаров. — Заносите обратно!
— Что-то случилось, ротмистр? — поправляя очки, поинтересовался выглянувший из открытых дверей Поплавский.
— Одна формальность, доктор! Зайдемте… Карнаухов — ты тоже.
Уже в канцелярии, ротмистр, кивнув на покойника, приказал унтеру:
— Осмотри его!
— Осмотреть, Вашсокбродь? А чего именно? — растерянно пробурчал Карнаухов.