В цехах Дениске понравилось - он опасливо, но с интересом обходил станки, трогал их шершавые металлические кожуха, и даже заглянул внутрь одного из них - там скрючившийся Главный инженер тыкал пальцами в какие-то маслено отсвечивающие телескопические механизмы, объясняя Тасе, втиснувшейся рядом, что из этой конструкции зовется шпиндель, а что - уже фреза. Тася как раз занималась анализом причин массового выхода из строя шпинделей в новеньких немецких станках. А замена одного мало того, что стоила несколько миллионов рублей, так каждый еще и изготавливался под заказ!... И подменить нельзя - станки были подобраны с, казалось, заранее задуманной способностью не перекрывать возможности и комплектующие друг друга. Потому работали они, от силы, в 20% от ожидаемой производительности. Убытки завода из-за постоянного ремонта и простоя исчислялись в каких-то невообразимых суммах, которые не с кого было спросить.
Выслушав всю эту предысторию, Денису стал относительно понятен жаркий спор Таси и Главного инженера о старых, с облупленной краской, станках, составленных по сумрачным углам ангара цеха, за которыми копошились такие же, казалось, старые и облупленные, рабочие. Тася отстаивала позицию руководства («Списать и продать все к чертовой матери!»), а Главный инженер вставал перед ними, испуганно забившимися в углы, выставлял перед собой какие-то бумаги наподобие щита, и, вращая глазами и шевеля кустистыми бровями, срывался на лозунги: «Не позволю!», «Вы все загубите!», «Невозможно!» и тому подобное.
Из бумаг следовало, что только эти полуживые станки и «вывозили» производственную программу, пока простаивали в ожидании очередного шпинделя новенькие, вылизанные до блеска.
Так ни до чего и не договорившись, Главный инженер махнул рукой и, слегка завалившись, будто его тело неведомой силой тащило вперед, широкими шагами повел экскурсию в следующий цех. На его побледневшем лице ходили желваки. Видимо, он хотел еще что-то высказать Тасе, что не позволяло сделать его воспитание, либо желал ее покусать, за недостаточностью других аргументов.
Тася последовала за ним, улыбаясь одними губами и со сталью во взгляде.
Улучив минутку, Дениска удержал чуть порозовевшую от спора Тасю за руку и пошел рядом.
- Послушай, но он же прав, - вступился Дениска за импонирующего ему Главного инженера, - получается, если выкинуть эти станки, работа встанет.
- А это как посмотреть, - тихо, но уверенно ответила Тася, - ведь, почему выходят из строя эти шпиндели, будь они неладны? Например, потому: новые станки все с программным управлением, в них инженер программу загрузил, оператору остается только «ноль» по координатам выставить, кнопку нажать и сидеть, смотреть, как он этой фрезой туда-сюда водит. Красота! Но тут же, понимаешь, все друг другу родственники. И вон тот лысый за старым станком вполне возможно, отец вот этого кудрявого за новым. Тут ведь какая арифметика? Батя, тот, - фрезеровщик 5-6 разряда, не меньше. Получает он за час своей работы на своем допотопном гробу - пусть, 150-200 рублей. А сын его - в лучшем случае 3й разряд имеет. Получает, ну пусть 80-120 рублей. Если гроб продадут, батю выгонят - будет вся семья жить на зарплату фрезеровщика третьего разряда. А если станок не продадут, батю не выгонят (потому что кроме него на этом металлоломе никто работать не сможет) - то будут жить на его зарплату, и еще две трети от заработка сына бонусом получать - за вынужденный простой.
Дениска переваривал услышанное и, проходя мимо «бати» внимательно посмотрел в его карие глаза, спрятавшиеся в морщинах смуглого, с возрастными темными пятнышками на скулах, лица. Тот быстро отвел взгляд. Дениска не успел заметить там ни подтверждения, ни опровержения Тасиным словам.
- Подожди, - засуетился Дениска, - получается, ты впереди паровоза бежишь? Они боятся, что их уволят и станки продадут, а ты за это и выступаешь?
- Я пока никуда не бегу. Я пока думаю и строю гипотезы. А с другой стороны, что ты предлагаешь, если это окажется правдой? - оскалилась Тася, - Я считаю так: станки уберем, рабочих отпустим с Богом на пенсию, а те, кто останутся - никуда не денутся - будут и свою разрядность повышать, и за шпинделями следить, потому что это станет для них экономически выгодным. Тут же иначе нельзя - только через экономическую выгоду.
«Жуткая женщина», - подумал Дениска, и приотстал от нее. Тася, будто вырвавшись из сдерживающих ее пут, тут же кинулась к Главному инженеру, радостно улыбаясь и размахивая рукой, невольно привлекая к себе внимание окружающих.
Тася, в общем, и так не жаловалась на отсутствие внимания. Невысокая смуглая брюнетка с копной волос, собранных в строгий, резко обрывающийся на уровне плеч, жгут. Острые, может быть, для женщины даже чуть грубоватые черты лица, в которых явно прослеживается кровь каких-то южан - грузин, а может быть, что-то более редкое - испанцев, турок. Дениска не был хорошим антропологом, да и вообще, хоть каким-то антропологом, поэтому определить тип внешности Таси затруднялся. Если бы ему пришлось ее описать, он бы долго мялся, и отделался бы словом «симпатичная». Потом добавил бы «симпатичная, но стерва».