Но если бы его никто не спрашивал, а он сам, из своих каких-нибудь неведомых побуждений, захотел бы воссоздать ее образ, то он, конечно, не забыл бы обратить внимание и на брови вразлет, и на удлиненные к внешним краям карие миндалевидные глаза вечной насмешницы. Щеки ее казались впалыми, а вместе с четко очерченными скулами, еще более остро почеркнутыми румянами, становились даже несколько изможденными. Дениска не знал, нравится это ему или скорее вызывает подспудную жалость и легкую брезгливость одновременно.
Пропорциональное телосложение, может быть, чуть тяжеловат таз и бедра, но она легко маскировала этот недостаток длинными туниками и каблуками - и под юбки, и под брюки. Тася легко и много двигалась, расходуя, при этом, движения экономно, не разбрасывая себя вокруг. Она всегда была собрана - как в мыслях, так и в одежде, так и в повадках. Казалось, толкни ее неожиданно - и она поддастся в первую секунду, инстинктивно уйдет от толчка и вернется на прежнее место, как резиновая. А там и сдачи даст.
Тася относительно остальных обитателей комнаты №11 много знала о заводе, а еще больше - о Комсомольске, где им всем довелось жить. В отличие от остальных экспатов, живших по гостиницам и съемным квартирам, у нее были собственные маленькие две комнатки в двухэтажном старом доме с деревянными перекрытиями, и небольшая юркая машинка, на которой она добиралась до завода в будни и ездила куда-то за город по выходным. Тася была родом из Комсомольска, у нее тут безвылазно жили какие-то родственники, о которых она не особенно распространялась - ну есть, и есть. В состав новой заводской власти попала случайно - она сама уезжала когда-то на заработки, а потом неожиданно вернулась. Никто не понимал, зачем, ведь в столице, куда она со временем основательно перебралась, у нее хорошо шла и карьера, и было чем заполнить личную жизнь, на которую практически не приходилось надеяться здесь.
При кажущейся логичности рассуждений, Дениска внутренне был не согласен с Тасей в ее домыслах относительно грязных делишек рабочих в свою маленькую пользу и в большой вред заводу, да и вообще, работу ее считал какой-то нехорошей. «Плохая это работа - за людьми следить» - написала ему Танечка в ответ на его рассказ о новых коллегах, и Дениска, возможно, по привычке, согласился с ней. Все это внутреннее несогласие вызывало в Дениске антипатию к Тасе, которую он отчего-то непременно хотел ей продемонстрировать, но все никак не чувствовал себя готовым к этому.
Он шел и мысленно спорил с ней: что есть другие способы сохранения заработка, например, переучиться со старых станков на новые, или перейти в другие цеха, где новых в принципе нет. И рабочие наверняка понимают, что вечно работать на старых станках невозможно, да и лучше, приятнее - на новых. И что, вообще, нельзя огульно думать плохо о людях, а доказательств вредительства нет. Но при этом, ловил себя на том, что мысли его так или иначе крутятся вокруг Таси, и взгляд его перемещался вслед за мыслями.
Получалось, смотрел он, в основном, на нее - как она следует за Главным инженером по пятам, что-то все время спрашивает у него, слушает его разговор с рабочими и руководством цеха, тащит его за рукав к стенду, на котором висит сто лет не обновлявшаяся информация, и так далее.
Дениска даже почувствовал какую-то неуместную ревность - то ли к ней, то ли к Главному инженеру, к которому испытывал уважительное расположение, - и не разобрать. Это чувство взбудоражило и отрезвило его - не за тем он пришел сюда, не за тем! Дениска нахмурился и решительным шагом направился к ним, слушать и запоминать.
Надо отдать должное Главному инженеру, тот уделял внимание не только Тасе, которая беспардонно это самое внимание перетягивала на себя, но и остальным экскурсантам. Главный инженер рассказывал, чем занимается каждый цех, и терпеливо разъяснял разницу между фрезерными станками и токарными, основными и вспомогательными производственными рабочими, статусе техников и инженеров и отвечал на множество других вопросов, сыпавшихся на него от обитателей кабинета №11. Только глаза его становились все грустнее и грустнее - в них все отчетливее читался вопрос - как эти люди, не понимавшие разницы между стапелями (устройство для фиксации корпуса объемных изделий) и лонжеронами (основной силовой элемент конструкции) могут заниматься развитием производственного предприятия?! Но этот вопрос так и остался невысказанным - ничем более Главный инженер не выдал своего разочарования.