Ирена испытывала нечто среднее между умилением и раздражением. Порой ей хотелось сказать ему: "Эд, дорогой, я согласна выйти за вас замуж. Но предупреждаю: я шпионка и работаю на Советы, которые ни за что от меня не отстанут. А уж если я стану женой американского миллионера..."
Однако она подозревала, что его не остановит даже это. Он трезво оценивал и людей, и обстановку и был абсолютно уверен в себе. Эд не задал ей ни одного вопроса по поводу ее присутствия в Литтон-Кей, словно для Ирены такое времяпровождение было вполне естественным.
Когда они оставались наедине, он брал ее за руку и ни на минуту не отпускал. Так было и сейчас.
- Ужинаем вместе, мое сокровище? - спросил он, когда она собралась уходить.
- Еще не знаю, - ответила Ирена. - Я вам позвоню.
Одновременно она стремилась завоевать сердце Вернона. И здесь все шло из рук вон плохо.
Молодой американец представлял собой полную противоположность Арсону. Он, казалось, опасался Ирены и упорно избегал ее общества. Она даже не знала точно, в каком именно бунгало он живет. Каждое утро, около одиннадцати, Митчелл появлялся у бассейна, одетый в свой неизменный белый купальный халат. По вечерам они иногда ужинали вместе либо в компании Мински, либо без него, и танцевали в "Клуб-хаусе". Один раз она почувствовала, что Митчелл взволнован ее близостью, однако он вел себя по-прежнему скованно и неестественно.
Тем не менее Ирена продолжала выставлять напоказ пляжные костюмы, способные пробудить животные инстинкты в любом мужчине. Сегодня на ней было короткое облегающее серебристое платье, а вместо лифчика она использовала тональную мазь для груди, заставлявшую соски резко выделяться под тканью. Эд Арсон был сражен наповал и мгновенно пообещал ей поездку в Париж, но Митчелл лишь слегка задержал на ней взгляд. Казалось, он не испытывал по отношению к ней даже простого любопытства.
Сейчас Митчелл кривился от боли, потирая бедро. Момент был самый что ни на есть подходящий. Ирена высвободила ладонь из руки Эда и встала. В те несколько шагов, которые отделяли ее от шезлонга американца, она вложила всю свою сексуальность. Ирена мимоходом подумала, что Василий, наверное, уже скрипит зубами от нетерпения, сидя в трюме своей гнилой посудины... Из осторожности она на время перестала поддерживать с ним связь.
- Ушиблись, Вернон?
Он кивнул:
- Поскользнулся вот... Такое ощущение, что разорвал мышцу.
Она присела около него на корточки. Ее платье было пропитано возбуждающими духами, изготовленными в лабораториях КГБ.
- Позвольте, я взгляну? Мне приходилось работать медсестрой...
- Неужели? - удивился он.
Она ощупала ушибленное бедро и кивнула.
- Все пройдет через два часа, если вы доверитесь мне.
- Если доверюсь вам?
Она одарила его обворожительной улыбкой.
- Вы, наверное, слышали об иглоукалывании? Я хорошо знаю этот метод лечения и смогу снять боль очень быстро, а иначе нога будет беспокоить вас еще несколько дней. К тому же это может затруднить ваш возможный отъезд...
Вернон вздрогнул: отъезд был его навязчивой идеей.
- Верно. Что мне нужно делать? Она посмотрела вокруг:
- Вам необходимо где-нибудь прилечь. Сначала я помассирую ваше бедро, а затем буду лечить иглами. Митчелл покраснел:
- Только не здесь. Идемте лучше ко мне. - Он встал и оперся на ее плечо.
- Нам придется зайти в мое бунгало, - предупредила Ирена. - Ведь с собой у меня ничего нет. Но это совсем рядом.
На аллее они встретили одного из телохранителей Берта Мински. Несмотря на жару, на нем были пиджак и шляпа. Его выцветшие голубые глаза ничего не выражали. Таких, как он, здесь было около десяти. Застигнув на территории кого-то постороннего, они без всякого разбирательства избивали его до полусмерти и выбрасывали за забор. Ирена чувствовала, что за ней и за Верноном постоянно наблюдает кто-то из этих людей. Мински не любил рисковать.
Ирена оставила Митчелла у входа в свой домик и скрылась в нем со словами: - Я на минутку.
Она быстро взяла свой "косметический" чемоданчик и вышла. Прежде чем двинуться дальше, Ирена оглянулась на бассейн. Если все пройдет по плану, с этим райским местечком настанет пора распрощаться... Она предпочитала об этом не думать.
Вернон, хромая, шел впереди нее. Они пересекли центральную аллею и пошли вдоль моря, по еще недостроенному участку Литтон-Кей. Здесь стояло всего полдюжины домиков, необжитых с виду и выходящих фасадом к морю. Митчелл открыл дверь одного из них.
Как и в бунгало Ирены, здесь было две комнаты. В первой оказались низкая деревянная кровать и небольшой стол, на котором стоял проигрыватель. Митчелл на минуту удалился и вернулся в черном кимоно. Он, видимо, снял контактные линзы, поскольку сейчас его глаза смотрели мягко и беззащитно.
- Что я должен делать? - спросил он.
- Ложитесь на кровать, - мягко проговорила Ирена. - На спину. И расслабьтесь.
Он глубоко вздохнул и закрыл глаза.
Ирена открыла стоявший на полу чемоданчик и как бы случайно расстегнула ворот платья, до половины обнажив грудь. Но глаза Митчелла были по-прежнему закрыты.
- Сначала я разотру вас мазью, которая расслабляет мышцы, - объявила она.
Ирена извлекла из чемоданчика небольшую банку и нанесла на руки желтую мазь. Этот "расслабляющий" препарат быстро вызывал у мужчин эрекцию, расширяя кровеносные сосуды в области половых органов. Ирена начала медленно массировать бедро Митчелла, старательно втирая мазь в кожу. Ее тонкие руки с ярко накрашенными ногтями будто порхали над его бедрами и животом.
Действие препарата начиналось через десять минут.
- Позвольте, я включу музыку, - сказала она. - Вам будет веселее, и вы сразу забудете о боли.
Не дожидаясь ответа, она быстро выбрала из стопки пластинку с ритмичными и томными мелодиями Тринидада, затем снова опустилась на колени рядом с Верноном. Она достала из чемоданчика золотую иглу длиной в два-три сантиметра. Взяв правую руку Митчелла, она вытянула средний палец и ввела иглу на несколько миллиметров в первую фалангу.