ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Вечером в избе у Саши снова собрались ребята. Осторожно, тайком они пробирались к дому и, так же как Саша, через отодвинутую доску подворотни попадали в избу.
Первым пришел Степок, за ним — Зинка, потом появились Егорушка, Серега, Илюша. Каждый из них, как и накануне, прежде всего подходил к столу и выкладывал кто яблоки, кто лепешки, кто кусок свиного сала. А Зинка ухитрилась даже притащить кринку молока.
— Ешь!.. — наперебой потчевали они Сашу. — Тебе нужно подкрепляться…
— Спасибо, ребята! — благодарил растроганный Саша, принимая подарки. За два дня ему натащили столько съестного, что он не знал, что с ним делать.
За эти дни Саша вволю выспался, отогрелся на теплой печке. Простуду как рукой сняло. Оставалась только слабость, порой кружилась голова.
— Может быть, тебе печку истопить? — услужливо предлагал Егорушка.
Каждому хотелось чем-нибудь помочь Саше. Но Саша решительно отказывался от услуг. Вода в ведре у него была, сухие дрова лежали под шестком.
— Топить печку рано, — объяснил он ребятам, — дым из трубы могут заметить. Ночью буду топить.
Как и вчера, Саша рассказывал про партизанский отряд. Ребята слушали затаив дыхание.
Но и во время разговора Сашу не переставала беспокоить мысль о самом главном, самом важном: могут ли ребята помочь? Пойдут ли с ним в город, не струсят? Но брать всех нельзя, — в городе заподозрят. Взять только двоих. Но кого?.. Чтобы остальные не обиделись…
Ребята засиделись.
— Нам пора… — первой спохватилась Зина, вставая из-за стола. — Саше нужно отдыхать. А то мы совсем его заговорили…
Стали подниматься и остальные. Каждый пожимал Саше руку, желал скорее поправиться.
Неприметно для остальных Саша попридержал Степка и Егорушку, шепнул каждому:
— Останься… Дело есть.
Уходили поодиночке. Саша следил в щель ворот, как расходились ребята. Кажется, в селе спокойно. Все тихо. Немцев нет. Спать можно спокойно… Вернулся в избу. Степок и Егорушка, дожидаясь, сидели на лавке. Саша прислонился к печке. Взлохматил свои давно нестриженные густые волосы и в упор, не умышленно подражая манере Тимофеева разговаривать с людьми в отряде, спросил:
— Не боитесь завтра со мной в город пойти?
— Зачем?.. — первым не удержался Степок.
— Забрали там наших… Митю Клевцова… Штыкова: Наверно, слышали? Нельзя их без помощи оставлять.
И хотя песковатские ребята почти совсем не знали Штыкова и Клевцова, слушали они внимательно. Саша с таким воодушевлением говорил о Мите и Грише, как об отважных, смелых людях, с которых надо брать пример, что ребята поняли: им надо помочь во что бы то ни стало.
Они все теперь стояли у печки, которая еще продолжала дышать теплом. Чадная лампа-коптилка на столе освещала неровными бликами лица ребят. Они ничего не спрашивали, молчали.
Постояв у печки, они снова расположились за столом. Саша же продолжал ходить по избе, заложив за спину руки. Спокойно сидеть долго на одном месте он не мог, не мог находиться сейчас в бездействии.
— Наши партизаны далеко ушли, — говорил он, — сегодня и даже завтра они вряд ли вернутся… Где они сейчас, я и сам не могу сказать… Знаю только, что далеко. Мы, конечно, можем подолсдать, пока они вернутся. Но сейчас дорог каждый день, как вы думаете, ребята? Я предлагаю теперь установить наблюдение, проследить, когда их выведут на допрос. И по дороге отбить.
Саша видел, как загорелись глаза у ребят. И хотя они молчали, Саша понимал, что Егорушка и Степок не струсят. Он глядел на них испытующе, стараясь разгадать, что они думают.
— Ну как, ребята, поможете?
— А оружие? — деловито спросил Егорушка. — Достать бы оружие:
— Мы не откажемся, — отозвался и Степок. — Можешь надеяться…
Огонек коптилки, потрескивая, неровно освещал разгоряченные лица юношей, блестевшие глаза.
— Вот что, ребята, — заговорил Саша, теперь уже шепотом, словно не доверяя окружавшему их полумраку, — оружие есть. Правда, только гранаты. Но в нашем партизанском деле сильнее и надежнее гранаты ничего на свете нет. И главное — легко, незаметно…
Саша достал с печки одну из своих гранат, любовно погладил ее, показал ребятам и снова положил на печку. Саша на минуту задумался. Имеет ли он право действовать так без ведома командира? Но мысль о том, что необходимо выручить товарищей от смертельной опасности, снова увлекла, повела его за собой. В свои шестнадцать мальчишеских лет он поступал по-прежнему решительно, не задумываясь, ни в чем не сомневаясь. Все казалось ему просто и ясно. Любые трудности можно преодолеть, если смело идти напролом. В то, что он говорил, Саша верил. Но его могли не понять.