С лицом белее магнезии
Шел с лестницы пылкий брюнет:
Не понял он «новой поэзии»
Поэтессы бальзаковских лет.
ПЕРЕУТОМЛЕНИЕ
Посвящается исписавшимся «популярностям»
Я похож на родильницу,
Я готов скрежетать…
Проклинаю чернильницу
И чернильницы мать!
Патлы дыбом взлохмачены.
Отупел, как овца. —
Ах, все рифмы истрачены
До конца, до конца!..
Мне, правда, нечего сказать сегодня, как всегда.
Но этим не был я смущен, поверьте, никогда —
Рожал словечки и слова, и рифмы к ним рожал,
И в жизнерадостных стихах, как жеребенок, ржал.
Паралич спинного мозга!
Врешь, не сдамся! Пень-мигрень,
Бебель-стебель, мозга-розга.
Юбка-губка, тень-тюлень.
Рифму, рифму! Иссякаю —
К рифме тему сам найду…
Ногти в бешенстве кусаю
И в бессильном трансе жду.
Иссяк. Что будет с моей популярностью?
Иссяк. Что будет с моим кошельком?
Назовет меня Пильский дешевой
бездарностью,
А Вакс Калошин — разбитым горшком…
Нет, не сдамся… Папа-мама,
Дратва-жатва, кровь-любовь,
Дама-рама-панорама,
Бровь, свекровь, морковь… носки!
НЕТЕРПЕЛИВОМУ
Не ной… Толпа тебя, как сводня,
К успеху жирному толкнет,
И в пасть рассчетливых тенет
Ты залучишь свое «сегодня».
Но знай одно — успех не шутка:
Сейчас же предъявляет счет.
Не заплатил — как проститутка,
Не доночует и уйдет.
НЕДЕРЖАНИЕ
У поэта умерла жена…
Он ее любил сильнее гонорара!
Скорбь его была безумна и страшна —
Но поэт не умер от удара.
После похорон сел дома у окна,
Весь охвачен новым впечатленьем —
И спеша родил стихотворенье:
«У поэта умерла жена».
СИРОПЧИК
Дамам, чирикающим
в детских журналах
Дама, качаясь на ветке,
Пикала: «Милые детки!
Солнышко чмокнуло кустик…
Птичка оправила бюстик
И, обнимая ромашку.
Кушает манную кашку…»
Дети, в оконные рамы
Хмуро уставясь глазами.
Полны недетской печали,
Даме в молчанье внимали.
Вдруг зазвенел голосочек:
«Сколько напикала строчек?..»
ПАНУРГОВА МУЗА
Обезьяний стильный профиль.
Щелевидные глаза.
Губы — клецки, нос — картофель:
Ни девица, ни коза.
Волоса — как хвост селедки,
Бюста нет — сковорода,
И растет на подбородке —
Гнусно молвить — борода.
Жесты резки, ноги длинны.
Руки выгнуты назад.
Голос тоньше паутины
И клыков подгнивших ряд.
Ах ты, душечка! Смеется, —
Отворила ворота…
Сногсшибательно несется
Кислый запах изо рта.
Щелки глаз пропали в коже.
Брови лысые дугой.
Для чего, великий Боже,
Выводить ее нагой?!
ВЕШАЛКА ДУРАКОВ
1
Раз двое третьего рассматривали в лупы
И изрекли: «Он глуп». Весь ужас здесь был
в том,
Что тот. кого они признали дураком.
Был умницей — они же были глупы.
2
«Кто этот, лгущий так туманно.
Неискренно, шаблонно и пространно?»
— «Известный мистик N, большой чудак».
— «Ах, мистик? Так… Я полагал — дурак».
3
Ослу образованье дали.
Он стал умней? Едва ли.
Но раньше, как осел,
Он просто чушь порол.
А нынче — ах злодей —
Он, с важностью педанта,
При каждой глупости своей
Ссылается на Канта.
4
Дурак рассматривал картину:
Лиловый бык лизал моржа.
Дурак пригнулся, сделал мину
И начал: «Живопись свежа…
Идея слишком символична.
Но стилизовано прилично»
(Бедняк скрывал сильней всего,
Что он не понял ничего).