Подскочив ближе, я с удивлением поняла, что он зол, отметив странный блеск его глаз, видимый даже в скудном лунном свете, сморщенный нос. И эту злость он собирался выместить на воде, видимо, боясь сорваться на ком-то еще. "Благородный"
Но я была намерена эту идиотскую затею остановить. Спасибо, но видеть глаз его сестры, когда я скажу, что он утонул, мне не хочется. Она слишком слабая, в этом мире без него не справится. Схватив парня за локоть, постаралась помешать ему расстегивать штаны.
- Прекрати! Что ты делаешь? Сдурел? Жить надоело? Ты же утонешь! А вдруг там глубоко? Вдруг там дико холодно или еще что-нибудь? Прекрати! Не пущу!
Я со всей силы треснула его в грудь.
- Там опасно, идиот! Опасно! Подумай о Лизке!
Он взглянул на меня странным непонимающим взглядом, осмотрел с ног до головы, примериваясь. Я готова была даже драться, ожидая чего угодно, выкинула телефон в траву рядом с его вещами. Но драться не пришлось. Алекс просто перекинул меня через плечо и понес к плещущейся рядом воде.
Трогать его голую кожу было странно, особенно странно отдавались шлепки по ней, когда я кричала и ругалась на этого безмозглого, пытаясь вырваться.
- Что ты делаешь? Немедленно отпусти! Поставь меня на землю! Сейчас же!
Ага, он и отпустил. Только не на землю, а прямо в холодную речную воду, полную мелкой рыбы и мерзких водорослей. Вся моя одежда тут же пропиталась этой вонючей водой, потяжелели и волосы. Однако и этого отчаянного самоубийцу я из поля зрения не упускала. И как только Алекс решил плыть, прыгнула на него, останавливая на самом мелком месте. Со мной на спине плыть было бы трудновато, поэтому он попытался отцепить, скинуть меня.
- Не смей! Не смей! Утонешь! Идиот! Утонешь ведь! – я бы сорвала голос, если бы он, наконец, не одумался. Руки тряслись, зубы выбивали дрожь. Заметив мое состояние, парень направился к берегу.
Только оказавшись на сухом месте, я отцепилась и рухнула на траву, больно ударяясь коленками. Алекс повалился рядом.
- И почему ты такая упрямая? Почему постоянно лезешь туда, куда тебя не зовут?
Я, стуча зубами, ударила его по руке.
- Просто тебе и твоей семье не повезло.
- Правда, зачем тебе это? Зачем возишься с Лизкой, зачем лезешь с помощью ко мне?
Он перекатился на живот и поднялся на четвереньки, нависая надо мной. С его волос по шее катились капли воды, мокрые джинсы стали еще темнее.
- В моих действиях нет подтекста, Алекс. Абсолютно никакого. Я просто делаю то, что могу. – Сглотнув, обняла руками плечи. Мокрая насквозь рубашка очерчивала то, что не нужно, и липла к коже.
Внезапно, Алекс завис так близко, что я замерла, задерживая дыхание. А затем был поцелуй. Голова закружилась. Отчаяние. Он вкладывал все свои эмоции и переживания в этот поцелуй. А я растворялась в нем, в каждом движении его губ. В последней попытке прийти в себя, дотронулась до его щеки. Но он видимо, приняв это за поощрение, прижал меня к траве, запутывая своими длинными пальцами волосы, заставляя почувствовать, какой он сильный, и какая хрупкая, маленькая на его фоне я. Его рука спустилась к шортам, скользя по мокрым ногам и добираясь до главных изгибов тела, наслаждаясь ими.
Я резко оттолкнула его, понимая, как далеко все это может зайти. Невинность уходила с алкоголем и годами. Невинность в намерениях, я имею в виду. Однако когда ты на грани, еще не взрослый, но уже и не юнец, ты часто задумываешься: «Можно ли? Я уже достаточно взрослая? Или все-таки рано? Еще не время? А что скажут люди?»
- Стоп, Алекс, стоп. – И он остановился. Тяжело дыша и опираясь на землю у моей головы, посмотрел мне прямо в глаза. Затем поднялся, сглатывая и приходя в себя, поднял мой телефон, рубашку и накинул ее мне на плечи. Ткань ее была плотная, теплая, еще хранящая его запах. Немного подумав, он сел рядом.
- Извини.
- Все в порядке. Ты просто слегка не в себе. - Заметила я, восстанавливая дыхание и кусая губы.
- Если тебе противно, можешь идти, если хочешь, оставляй рубашку.
Сейчас он был беззащитен, даже его маска эгоиста слетела. Сейчас он был такой, как тогда, на скамейке, когда ему не хватило всего пары минут, чтобы открыться.
- Я не уйду. Слышишь? Не уйду. - Я придвинулась к нему ближе, обнимая широкие плечи. Мне просто хотелось его согреть, хотя сама и дрожала от холода. И он это видел, обнял мои колени, перекидывая их через свои ноги. Сверху он положил свою голову, прижимаясь щекой к влажной коже.
- Глупышка. Нельзя делиться последним.
- Почему же? – я осторожно прижалась к нему, согреваясь. Его волосы мягкие-мягкие легко струились между пальцами. Перебирая их, можно было подумать, что это вовсе и не Алекс лежал на моих коленях, совсем не он, а кто-то другой, кто-то, кто смог бы ответить теплом на тепло. Мы так провели целую ночь. И это был самый романтичный момент в моей жизни.
Я издали наблюдала за смущением Машки. Она сидела в машине, закинув ноги на панель и прижав к гудящей голове прохладную бутылку газировки, разговаривала с Гришей. Он выглядел самым энергичным. Этот здоровяк совсем не чувствовал боли, видимо, его организм уже привык к издевательствам своего хозяина.
- Эй, Сашка, полюбуйся на свою подругу! Эй, смотри, смотри, - я подошла ближе, кутаясь в рубашку Алекса и щуря глаза от солнца.
А посмотреть было на что. И огромный синячище на недовольной моське - не самое интересное.
- И что с тобой случилось, подруга?
- Да, она нырнула, - ответил со смешком Гришка, - хотела дно найти.
- Видимо, нашла. - Сделала вывод я.
- Ага, а потом еще грудью пропахала его… - перевела взгляд на порванную ровно посередине майку с надписью: «Я – блондинка, мне все можно», и это притом, что на голове Машки не было ни единого светлого волоска.
- Удостоверялась, наверно. – Я зевнула в ладонь, искренне жалея бедную подругу. Ей действительно было плохо. По крайней мере, выглядела она не очень хорошо.
- Кстати, а где Алекс? Я видел его в последний раз с тобой, – встретившись с заинтересованным взглядом Гришки, я просто пожала плечами. К счастью, отвечать не пришлось. На поляну вышел сам Алекс. Держа в руках футболку, он на ходу выжимал из нее остатки воды.
- Хэй, друг, как ты? – Гриша отправился к нему. А я, проводив его взглядом, уселась рядом с подругой.
- Ты как?
- Нормально. Когда уже домой поедем? Хочу в душ. Где ты была ночью? – она убрала бутылку, чтобы получше меня рассмотреть, затем, заметив чужую толстовку, хмыкнула, - а ты, я смотрю, времени зря не теряла, что, как это красавчик?
- Маш! Ты о чем вообще? Я? С ним? Да никогда!
- Да? – она вдруг улыбнулась, снова прижала ко лбу бутылку и, блаженно выдохнув, откинулась на спинку сиденья.
Я тоже вздохнула. Мысли нескончаемым потоком неслись куда-то, расталкивая друг друга, стуча по вискам. Они устроили там не понятно что, зашугав тараканов так, что те попрятались по норам.
- Двигаемся!
Ирка и Семен уже вернулись, погрузились в машину и, посигналив нам на прощание, поехали вперед. Лизка укатила вместе с ними, пожаловавшись на недосып и решив поспать на заднем сиденье. Мы, собравшись все в одной машине и загрузив мотоцикл Алекса в багажник, тоже тронулись.
Я сидела с Алексом сзади, впереди – дремлющая Машка и Гриша, заметно приунывший и от усталости растерявший свой искрометный юмор. Перед глазами проносились деревья, мелькала дорога, тучи, играя с машинами, наперегонки мчались к городу.
С трудом устроившись на сиденье так, чтобы было удобно затекшей за ночь и теперь болевшей спине, уставилась в одну точку. Краем глаза смогла увидеть спокойное лицо Алекса. Он был отстранен все это время, даже слова не сказал, только кинул что-то Грише и все.
Его непостоянство в действиях пугало и приводило в полнейшее недоумение. Я думала, что знаю этого паренька, что смогла выучить его, что таких, как он много. Но ошибалась. Он был странен, неглуп, весел, мил, добр, взбалмошен, одинок, а иногда просто непредсказуемо любвеобилен и открыт. И я не знала, чего ожидать от него в следующую секунду.