- Ну что, малышка. Пришло время сказать хоть что-то, иначе я за себя не ручаюсь. – Пробасил картавый здоровый мужик. Он был здесь главным, это я поняла еще вначале. Он командовал, он спрашивал. Он и пугал.
- Выводи ее.
И меня вывели, схватив за подмышки перевязанные руки, сжав так, что старые синяки снова заныли, взрываясь тысячами осколков боли в голове. Я никогда не могла терпеть ее. А теперь, когда она ощущалась даже в воздухе, все никак не могла перестать плакать и просить о прекращении жутких пыток.
Но сегодня не били. Здоровый мужик с лысой головой втащил меня в какую-то комнату, где были только пустые серые стены и одинокая пружинистая кровать без какого-либо постельного белья или матраса. Только пружины. С ними и встретилась моя многострадальная, исцарапанная, зудящая спина.
- Если ты сейчас не скажешь того, что я жду. То вот этот детина сделает что-то очень нехорошее с тобой, малышка. – Пророкотал главарь у самого моего уха, несильно нажимая на шею своими цепкими короткими пальцами.
Я лишь замычала, стараясь активно двигать руками, чтобы освободиться, чтобы помешать им издеваться надо мной. Но ничего не получилось. Лишь хлесткий удар ожег щеку.
- Так, где же твой папочка спрятал мою флешку? – снова спросил он, нажимая сильнее, стягивая кожу шеи, заставляя меня задыхаться и хныкать. Тряпка во рту мешала кричать, но, к сожалению, даже крик меня сейчас не спас бы. Вокруг только холод, только боль. Только она готова принять в свои подружки, только она может спасти от мыслей и страданий, затопив мозг жидкой лавой.
- Какая же ты все-таки строптивая девчонка, - усмехнулся главарь. Он присел рядом, нагнулся ближе к уху и прошептал прямо в него:
- Надеюсь, этот громила не будет первым твоим мужчиной, иначе…знаешь, говорят, он любит грубо. – Мой дикий испуганный взгляд и мычание сквозь тряпку заставили его рассмеяться.
Отойдя от койки, он подошел к громиле и что-то тихо сказал тому, указывая в мою сторону, а затем ушел, оставляя меня наедине с мучителем, ревущую, мечущуюся на кровати, неспособную себя защитить.
Бандит двигался медленно, смакуя, наслаждаясь моим страхом. В темноте его образ выглядел еще внушительнее, его тело - еще мощнее. У меня не было ни единого шанса. Я закрыла глаза, чтобы не видеть наслаждения, написанного черным по белому на его лице. Но это не помогло. Как только кровать просела под его весом, вскрикнула сквозь тряпку и отодвинулась к самому краю кровати, стараясь слиться с тенью, врасти в железо переплетенных прутьев.
- Да ладно, маленькая, не бойся. Ты ведь всегда можешь это остановить, всего лишь скажи, где чертова флешка.
«Флешка. Флешка. Флешка» - Билось в голове. Но я не знала ни о какой флешке, я никогда не видела ее, не слышала о ней. Да я даже с отцом перед смертью поговорить не смогла, он просто не успел мне ничего сообщить, даже если и хотел.
Сидя в подвале, я вспоминала тот день, когда мать позвонила и сообщила о возвращении отца. Я помнила свой гнев, дикое желание встретиться с вечным страхом лицом к лицу, высказать ему все, что накопилось, рассказать, как его «люблю». Мать тогда сказала, что он хочет меня видеть, хочет попрощаться. Но я не дошла до палаты, не посмотрела ему в глаза, просто не смогла. Эта ненависть, копившаяся на него годами, не дала. И сейчас я горько жалела о своем решении. Однако исправить ничего не могла. Ничего…
Его горячие руки притянули меня за лодыжку к себе. Жадные, светящиеся даже в темноте от похоти и желания, глаза оглядели фигуру, заставляя сжаться, затрястись еще сильнее. Но его сильным рукам все нипочем, его не останавливали ни мои протесты, ни слезы, ни резкие выпады связанными конечностями. Он разорвал майку.
Волна гнева затопила все мое сознание, я металась, как бешенная, стараясь высвободиться, ударить его больнее. Однако он был сильнее, ему ничего не стоило задрать мои руки над головой и продолжить свое постыдное дело. Когда его губы кусали кожу на шее, я услышала посторонний звук за дверью. Шаги, затем удар и что-то тяжелое упало на пол. Через секунду кто-то ударил в дверь, приказным тоном требуя ее открыть. Похититель, вытащив откуда-то пушку, направил ее на меня, заставляя подняться. А затем, прижав к себе спиной, как это делают все плохие парни в американских боевиках, принялся ждать полицейских. Почему именно их? А кто еще может напугать бандитов?
Ворвавшиеся в комнату стражи закона, тут же остановились, сохраняя дистанцию. Они видели меня и приставленную к моей голове пушку. А я лишь чувствовала ее холодное дуло у своего виска. От этого кружилась голова. Или от сжавшей шею руки?! Однако никто не успел и слова проронить стороны - перед глазами все померкло и поплыло. Я попрощалась с жизнью, приветствуя темноту...
Глава 16. В гостях хорошо, а дома – убить не пытаются
Открыв глаза, ощутило мерное покачивание и тихий шелест шин. В салоне приятно пахло дыней, и лился задорный голос радиоведущей из динамиков. Она освещала последние события, в том числе, и операцию по спасению заложников, чьи имена предпочла скрыть, ссылаясь на конфиденциальность данных.
Потерев лоб, почувствовала напряжение в мышцах, трясущиеся пальцы не хотели спокойно дотрагиваться до лица, кололись иголками в пальчики и немели. Апатия, накрывшая с головой, защищала от потрясений. Именно поэтому направление движущегося вперед автомобиля меня не интересовало, даже лицо водителя не хотелось видеть, лишь слушать мелодичный голосок ведущей и внимать ей, впитывая информацию.
***
- Как она? – взъерошенный светловолосый парень, показавшийся в коридоре, среди толпы выделялся белым бельмом. Его больничная одежда, перевязанная рука и непонятный блеск в глазах привлекали внимание собравшейся у одной из палат толпы. – Кто все эти люди?
Марина, осмотрев всех полицейских и Кошиных байкеров, лишь неопределенно хмыкнула, предпочитая промолчать.
- А в палату не пускают?
- Нет, там врач сейчас. – Бледная женщина с впалыми щеками вышла из-за его спины. Прихрамывая, она приблизилась к скамье и осторожно опустилась на нее.
- Мамочка, - тут же спохватилась Марина, - тебе нельзя пока разгуливать по коридорам. Ты же понимаешь, что врач не стал бы просто так прописывать покой. – Забеспокоилась она, сжимая в хрупких руках материнские мягкие пальцы.
- Тише, доченька, тише, только рядом со своей семьей я могу чувствовать себя спокойной, когда знаю, где вы и что делаете. Кстати, где же мой сынок? Я так ему обязана.
- Он разбирается со всеми делами, дает показания, чтобы нас не дергали. – Она едва-едва улыбнулась, говоря о любимом мужчине.
- Боже, как нам повезло с ним! – Сказав это, женщина расплакалась. Алекс не знал, что делать. Рядом с Сашкиными родными, он чувствовал себя не в своей тарелке, лишним. Но желание увидеть ее своими глазами, поговорить о чем угодно, было сильнее. Поэтому он тоже опустился на скамью и, обводя глазами коридор, осматривал незнакомых людей.
Через несколько долгих минут уговоров Марины, мама затихла, утерла слезы и улыбнулась. Встретившись взглядом с Алексом, сощурилась, а затем, выдохнула.
- Ты же тот мальчик, что приходил к нам в гости. Как ты здесь? Что случилось с твоей рукой?
Но ответить он не успел. На плечо опустилась сильная ладонь и слегка ее сжала.
- А этот парнишка видел, как вас выкрали и даже смог описать главную примету того, кто это сделал. Благодаря ему вас и удалось так быстро найти. – Материны глаза такие же серые и живые, как у Сашки, удивленно расширились, а затем она сжала мою руку, умостившуюся между нами на сиденье, и серьезно произнесла:
- Ты сделал очень большое дело для нас. Ты спас наши жизни. – Алекс неловко заерзал.
- Я всего лишь пытался спасти любимую девушку.