— По-моему, также говорил Моисей, — пробурчал недовольно мужчина.
— Ну Моисей не Сусанин. Пусть и не сразу, но довел таки по адресу, — Саша криво усмехнулась.
— Боюсь, у меня нет столько времени, — парировал Токарев.
— Как нет его и у меня, — отрезала Саша. — Хватит болтать, пора в путь.
— Одну минуту. Иван, позови Геллу, — приказал Токарев.
Славович открыл дверь и вышел в коридор. Через минуту он вернулся с молодой женщиной. Саша удивленно посмотрела на вновь прибывшую. Высокая, под метр восемьдесят, поджарая, с длинными ногами, плоская и спереди, и сзади. У женщины были тусклые платиновые волосы, заплетенные в жиденькую косичку, узкое невыразительное лицо, маленькие, бледно голубые глазки, холодные и внимательные. Синие джинсы плохо сидели на фигуре, оливковая ветровка застегнута до горла, черные ботинки на тяжелой подошве глухо топали по кафельному полу.
— Знакомьтесь, Саша — это Гелла. Гелла- это Саша, — Токарев представил девушек друг другу.
— Это Гелла. И что? — Лойе раздраженно нахмурилась.
— Гелла за тобой присмотрит, — загадочно улыбнулся Токарев.
— Токарев, вы бредите. Я взрослый человек. За мной не надо присматривать, — женщина закатила глаза и почесала в затылке.
Славович схватил Сашу за руку, и не успела она пискнуть, как на ее правом запястье лязгнули наручники. Другой браслет защелкнулся на левой руке Галлы.
Лойе онемела от удивления. Женщина тупо уставилась на свою руку. Цепочка наручников была длиной сантиметров тридцать. Так что место для маневра оставалось, но все равно это были кандалы. Саша шевельнула рукой, и наручники издали отвратительный металлический лязг. Она задергала рукой в разные стороны, будто от ее пассов наручники могли сами собой расстегнуться.
Гелле маневры соплячки не понравились. Женщина медленно намотала цепь на ладонь. А потом резко дернула Сашу к себе, чуть не вывернув той руку из сустава. Ведьма вскрикнула от боли и упала на колени. Гелла взяла соплячку за шиворот и рывком поставила на ноги. Еще раз тряхнула так, что у напарницы зубы клацнули, а потом отпустила.
Все происходило в полной тишине. Слышны были только судорожные вздохи и крики Саши да звон наручников.
— Что за цирк Принти-прам? — наконец выдавила Лойе, обращаясь к Токареву.
— Я же сказал, Гелла за тобой присмотрит, — сказал Токарев, теперь правда без улыбки. — У тебя, Саша, нездоровая страсть к внезапным исчезновениям. Нам сейчас это не к чему. Вот мы и подстраховались. Иван вообще хотел подыскать тебе в компанию озабоченного извращенца, и посмотреть как тебя будут терзать. Я против пыток над военнопленными. И даже больше. Я пощадил твою девичью скромность и распорядился, чтобы тебе в сопровождающие дали женщину. Думаю, ты должна быть мне благодарна.
— Благодарна? Да я вас ненавижу! — заверещала ведьма. — Вы меня уже достали. Из-за вас меня все время бьют, и похищают, а теперь еще пристегнули меня к этой… — Саша вовремя сдержала реплику, все таки непонятно, сколько ей с белобрысой дылдой с сцепке бегать. — Век бы вас не видать, негодяй!
— Ну что же, не хочешь сказать спасибо, не надо. Все отправляемся, — деловито бросил Токарев.
Глава двадцать шестая
Поднявшись на борт белоснежного Citation X, Лойе увидела пятерых мужчин в хаки. Среди них были Стас и Айдар. Романов тепло поздоровался с Сашей на якутском, извинился, что не может долго разговаривать. Ведьма и сама не хотела подставлять парня, поэтому послушно пошла за Геллой в противоположный конец салона.
На время полета Лойе отцепили от надсмотрщицы и пристегнули к металлическому поручню на стене. Никто из мужчин на это внимания не обратил, будто малолетка в наручниках была для них обычным делом.
Токарев переоделся в гардеробной, расположенной тут же в самолете. Теперь на нем был камуфляжный костюм и желтые походные ботинки. Он сел напротив ведьмы.
Как только взлетели, к боссу подошел стюард и принялся сервировать столик. Токарев ограничился чаем с блинами, Саше принесли кофе по-ирландски и кокосовый торт. Искушение было непреодолимым, и она принялась за еду. Мужчина прихлебывал чай и смотрел как Лойе жует сладости:
— Вкусный тортик?
— Ничего, есть можно, — буркнула женщина.
— А как кофеек? — спросил Токарев.
— Третий сорт — не брак, — процедила Саша.
— Все еще дуешься? — не унимался надоедливый собеседник.
— Слушайте, Токарев, не выводите меня из терпения, — женщина раздраженно бросила вилку на пустую тарелку. — Эти ваши БДСМ — игрища мне не нравятся. Точнее сказать, я недовольна отведенной мне ролью.
— Вот как? А какие роли ты предпочитаешь? — Токарев широко улыбнулся.
— Наручники, ограничение свободы, принуждение — это приемлемо только, если я по другую сторону поводка. А вот это, — Саша тряхнула цепью, — меня до крайности унижает и раздражает.
— Я бы сказал "прости меня", да только я нисколько не сожалею, — ухмыльнулся Токарев. — Может потому, что мне самому, ты в роли пленницы очень даже нравишься.
— Токарев, не играй с огнем, — сказала Саша самым ледяным тоном. — Я тебя из-за дочки терплю. А ты путаешь жалость с заинтересованностью. Напрасно.
Женщина включила mp3 — плеер, отвернулась к иллюминатору и прикрыла глаза. Через некоторое время она и в самом деле заснула.
Второго августа в пять утра они прибыли в Бричаны. В самолете, рассчитанном на семь пассажиров, летело девять человек. Токарев запретил курить в его личном самолете. Поэтому, как только спустили трап, мужчины высыпали из салона и тут же задымили. Лойе последовала за Геллой на выход. Та тоже курила какую-то дешевую дрянь, чем выводила Сашу из себя. Ведьма отодвинулась на длину цепи и осмотрелась.
Потрескавшиеся бетонные плиты посадочного поля, несколько одноэтажных обшарпанных зданий с выбитыми стеклами и старенький самоходный трап тонули в предрассветных сумерках. Постройки и летные полосы казалось убогими и заброшенными, и тем не менее гордо назывались Бричанским городским аэровокзалом.
Поле располагалось посреди широкой зеленой долины, окруженной с трех сторон крутыми пригорками. Небо на востоке занялось розовыми и лимонными переливами, а на западе еще горели самые яркие звезды. Низкие перистые облака цвета персидской сирени уходили на север бесконечной грядой. Весело загомонили ранние птицы. В кристально чистом воздухе еще чувствовалась ночная прохлада и сырость. Саша поежилась и застегнула кожаную куртку.
На летное поле выехали черный "Гелентваген" и две "Нивы", белая и зеленая. Машины летели на максимальной скорости, пыль поднималась за ними столбом. Внедорожники остановились, не доезжая нескольких метров от самолета. Тошнотворный визг тормозов прокатился эхом по холмам.
Из "Гелентвагена" вышел коренастый плотный мужчина. На его смуглом лице красовались пышные седые усы, при этом голова была совершенно лысой. Мужчина был одет в просторные бежевые штаны и футболку с короткими рукавами. Похоже, утренний холод его ничуть не беспокоил.
Славович пошел ему навстречу. Они пожали друг другу руки и подошли к Токареву. Мужчины посовещались. При этом Славович яростно махал руками, что-то доказывая собеседникам. Токарев слушал и согласно кивал. Команданте подозвал Геллу. Саша поплелась следом.
— Машины и проводники на месте, — услышала ведьма. Славович повернулся к ней и заявил:
— Дальше мы не поедем, пока ты не выложишь, все что знаешь.
— С какой это радости? — возразила Саша. — Я уже сказала, едем в поля.
— Так не пойдет, — заявил Славович. — Мне нужен конкретный населенный пункт. Я не мальчик, чтобы идти в белый свет. Может ты в сговоре со Станом, и все это подстава?
— Точно, команданте. Ты меня вычислил, — Лойе вытаращила глаза в притворном ужасе. — Этот урод избил меня до полусмерти и лицо мне изуродовал. И все для того, чтобы заманить тебя в ловушку и погубить.
— Язык бы тебе оторвать, чтоб брехала поменьше, — пригрозил Славович.