Я подождал, пока глаза привыкнут к темноте, затем начал двигаться. Моя рука была на спусковом крючке моего АК-47, и я держался боковых стен. В дальнем конце была комната с единственным внутренним окном между двумя разделяющими ее стенами. Я бросилась к нему. Прижавшись спиной к стене, я заглянула внутрь и увидела пустую комнату. За исключением единственного стула.
С обнаженной женщиной, сидящей в нем.
“Черт возьми”, - пробормотал я себе под нос.
Она была привязана к стулу, ее волосы блестели от пропитавшей их крови. Черт возьми, это была она. Женщина Максима. Такая чертовски изуродованная, но я знал, что это была она.
Ее рот был заклеен скотчем. Ее тело представляло собой массу крови и синяков. Я не знал, было бы лучше, если бы она была жива или мертва. Ради нее.
Я подошел к двери и вошел в комнату, оставаясь настороже. Последнее, что мне было нужно, это попасть в засаду к Руссо и его гребаным людям. Я бы предпочел не начинать с ним войну. Василий не поблагодарил бы меня. Старый Руссо не был врагом, хотя и другом тоже не был. Весь николаевский бизнес шел через его сына, Алессио Руссо.
Она даже не пошевелилась, когда я вошел. Мертва. Она была мертва. Мой желудок сжался.
Быстрый осмотр показал мне, что в комнате больше никого не было. Но в самом дальнем углу на полу были сложены трупы других женщин, которых я раньше не заметил.
И вот в чем была причина зловония.
Черт!
Максим не должен видеть свою женщину в таком состоянии. Это должно было выйти за рамки случайного взлома. Что за ссора была у Максима со старым Руссо, что заставило старика похитить его женщину?
Достав телефон, я набрал номер Нико Моррелли. Если у кого-то и была информация, то только у этого парня.
- Николаев, - поприветствовал он меня по-своему.
Я не стал тратить время на любезности. “Моррелли, мне нужно знать, что могло вызвать вражду между старым Руссо и Максимом Константином”
- И тебе привет, ублюдок.
Я усмехнулся. “ О, простите. Я и забыл, как вы, итальянцы, любите поговорить. Как жизнь? Ваша кофеварка для приготовления капучино все еще работает? Твой...”
“Господи. Прекрати болтать, ты, надоедливый русский”, - оборвал он меня, в его голосе слышался юмор. “Забавно, что ты спрашиваешь об этом, потому что я только что узнал, что у старого Руссо было соглашение со старым Константином. Близнец Константин, Максим, должен был жениться на одной из девушек Руссо”.
Что-то жестокое и смертоносное растеклось по моим венам. У меня свело челюсть, а грудь скрутило от чего-то незнакомого. Отвращение к Бранке, принадлежащей кому бы то ни было, вызвало у меня желание поджечь это место.
“ Когда было заключено соглашение? - Спросил я.
“Это было частью брачного контракта. Старый Константин и старый Руссо пришли к соглашению через Бенито Кинга”, - объяснил Нико. “Имя дочери не называлось, но, судя по всему, сделка, вероятно, заключалась в том, чтобы выдать Мию замуж за Максима. Конечно, из этого ничего не вышло, когда она... – Он сделал паузу, и мы оба поняли, почему из этого ничего не вышло.
Она покончила с собой у меня на глазах. Я не смог ее спасти. Казалось, это постоянная тема в моей жизни.
- А братья Константин знают? - Спросил я.
“Да”, - ответил Нико. Мой телефон затрещал от силы моей хватки. “Максим должен был выполнить его, но он нашел лазейку в соглашении и сделал его недействительным”.
Значит, это была расплата старого Руссо. Ублюдок.
“ Только не говори мне, что ты вляпался в это дерьмо? Настала очередь Нико задавать мне вопросы. Я стиснул зубы. Это было именно то, что я сделал.
“ Ты знаешь, из-за чего контракт стал недействительным? Вместо этого спросил я.
Что-то в последовавшей тишине подсказало мне, что ответ мне не понравится.
“В контракте говорилось, что женщине не будет причинен ущерб - физический ущерб”. В ушах у меня шумело от того, что кровь бежала по венам. Гнев обжег мне горло и застилал зрение красным туманом. “Когда Мия умерла, контракт перешел к Бранке. Я не знаю, должен ли я это делать, но я посылаю тебе фотографию. Константину в руки попала фотография Бранки. У нее были довольно серьезные шрамы”.
Мой телефон издал звуковой сигнал, и я открыла сообщение. Дыхание вырывалось из легких. Кровь горела. У маленькой девочки на фотографии повсюду были следы ожогов и порезов. Подбитый глаз. Ее каштановые волосы были скорее рыжими, чем каштановыми от запекшейся крови. Бранка сидела в углу, прижав колени к груди, и на ее лице был страх.
- Мне нужно идти, - холодно сказала я, в то время как кровь бурлила у меня в жилах.
Я закончил разговор и вернул свое внимание к телу передо мной. Ожоги от сигарет. Я вспомнил их на теле Мии. Я не видел ни одного у Бранки, но это не означало, что их там не было.