Покрытое шрамами лицо. Злые глаза.
Пощечина. В моих глазах вспыхнули огоньки, и боль взорвалась в щеке. Я брыкалась и кричала, мое горло саднило. Мои ногти царапнули его по лицу, и он отшатнулся.
“ Прекрати царапать меня, ты, гребаная пизда. Его несвежий запах сигары ударил мне в ноздри.
Уродливая рана портила его глаза. Я надеялся, что он ослепнет. Я надеялся, что он умрет.
Еще одна пощечина. Его холодные руки на моей горящей коже ощущались как наждачная бумага, они терли меня до крови.
Боль окутала мое тело. Куски льда впились в легкие.
“Не сдавайся”, - сказала я себе, не уверенная, были ли это только мои мысли или я говорила вслух. Продолжай бороться.
Поэтому я укусила его. И я царапала его. Пока мои ногти не потрескались и пальцы не начали кровоточить.
“ Что ты здесь делаешь? - Рявкнул голос Алессио у меня за спиной.
Один взгляд на меня, и выражение его лица стало еще мрачнее. Он прищурился, глядя на нашего отца. “Я сказал тебе, если захочешь поговорить, позвони мне. Тебе не рады в этом доме.
“ Отвали, Бранка, ” рявкнул отец. - Нам с Алессио нужно поговорить о сделке с Николаевым.
“ Ты не имеешь права так разговаривать с моей сестрой. ” голос моего брата был холоден. Финал. “И обсуждать по николаевской сделке нечего. Это сделано, и мы будем чтить это”.
“Это ошибка”, - упрямо заявил отец. “Саша - отродье сатаны. Разрушение следует за ним, куда бы он ни пошел”.
“Ты боишься иметь с ним дело”, - констатировал Алессио как ни в чем не бывало. “Его психотические манеры беспокоят тебя. Если вдуматься, в этом есть какая-то ирония судьбы”.
Я развернулась на каблуках и вышла из комнаты. Я не могла находиться в одном городе, не говоря уже об одной комнате, со своим отцом.
Хотя, когда я бросилась обратно в свою комнату и заперла за собой дверь, Саша Николаев понравился мне больше, чем час назад. Возможно, он и не рыцарь. Определенно не герой.
Но он был достаточно страшен, чтобы прогонять призраков. Он был достаточно страшен, чтобы не подпускать моего отца.
Я сдержу свое обещание, пока он сдерживает свое.
Глава пятнадцатая
БРАНКА
Четыре года спустя
Я
пообещал подождать. Я ждал.
Четыре чертовых года. Если бы я был умен, я бы задавал вопросы. Конкретика. Ради Бога, кто в здравом уме ждал кого-то четыре года?
Бранка, блядь, Руссо. Идиот!
Четыре гребаных года без случайных телефонных звонков или открытки. Гребаных ничего. Тупая боль расцвела в моей груди. Разбитое сердце и одиночество стали частью меня, моими постоянными спутниками. Каждый раз, когда я думала, что прошла через это, что-то срабатывало, и я снова становилась той маленькой девочкой, которую оставили позади.
Мы ходим по кругу.
В первый раз, когда он ушел, его не было три года. На этот раз - четыре. Обмани меня один раз, позор тебе. Обмани меня дважды, как мне не стыдно.
Я вздохнул.
Может быть, была причина, по которой люди, которых я люблю, всегда бросают меня. Может быть, я был никчемен. Может быть, меня было недостаточно, чтобы за меня бороться. Алессио вернулся за мной, когда Мия была мертва. Он был моим братом. У Саши Николаева не было никаких привязанностей или обязательств. А люди нарушали обещания каждый день.
Мои легкие сжались, а горло сжалось. От боли у меня перехватило дыхание. Я отчаянно вдохнула и выдохнула. Потом еще один. Но боль все еще оставалась. Это чувство покинутости все еще таилось в тенях моей души.
Только когда мой взгляд метнулся к моему племяннику, спящему на кровати, кислород наконец-то попал в мои легкие. Я наконец-то смогла дышать. В комнате раздалось тихое хихиканье. Это был смех моего племянника. Ему снились счастливые сны. Мои губы изогнулись в улыбке, и слезы счастья навернулись на глаза.
Кол Алессандро, возможно, был первым Руссо, у которого было счастливое и благополучное детство. Он был сыном моего брата, хотя мой лучший друг еще не признал этого. Однажды она это сделает, я был уверен в этом. Отэм была силой, с которой приходилось считаться, когда дело касалось ее сына. Львица-защитница.
Такой, какой и должна быть любая мать.
Моя мать не была. Как и мой отец. Пока я наблюдал за бурлящей подо мной жизнью Нью-Йорка, воспоминания проносились в моей голове, возвращая меня в прошлое. Прошлое, о котором я предпочитал не вспоминать.
- Давайте поиграем в прятки, - объявил отец маме и мне.
Был канун Рождества. Мое второе Рождество без Мии и Алессио. Я думала о них каждый день. Они были моей первой мыслью, когда я проснулся, и последней мыслью, когда я засыпал. Я так сильно скучал по ним, что боль в груди была невыносимой.