И этот еще вопрос возле школы. Вот что мне стоило сказать ему, что он мне противен? Но я не смогла заставить себя хоть что-то из себя выдавить. Он так это спросил: «не понравилось?». Его хрипотца в голосе, глаза цвета серебра и эта усмешка.… Самое противное, что это именно из-за него и его замечания в коридоре о том, как должна чувствовать себя чья-то девушка, я сегодня буквально затащила в укромный уголок под лестницей Ваню.
- Ого, красотка, ты чего? – офигел Ваня от такого неожиданного порыва.
- Помолчи, - прошептала я, положив руки ему на грудь. Подтянулась на цыпочках и впилась в его рот. Киркин в первые секунды расстерялся, ведь он всегда был инициатором в наших отношениях. Когда я уже отчаялась, решив, что не стоило этого делать, он, наконец, опомнился и со всей силы прижал меня к себе. Я не знаю, сколько прошло времени, но звонок я точно уже слышала. Теперь инициатива была полностью у него. Его руки сжимали мою задницу, сминая юбку платья и задирая ее выше.
- Что тут происходит? – раздался строгий голос. Любаша стояла прямо возле нас и старалась выглядеть грозной. Но в ее глазах явно плясали смешинки.
Я опустила глаза, желая провалиться от стыда, и попыталась отойти, но тут же была возвращена на место и прижата к боку парня.
- Любовь Владимировна, увлеклись, простите, - пожал он плечами, как будто ничего особенного не случилось.
- А то, что уже урок начался ничего? – с укоризной смотрела на нас Любаша. - Это хорошо, что я в учительской задержалась и по пути вас заметила. А то бы чувствую, на английской вас можно было бы не ждать. Марш в класс! - скомандовала она и сама зашагала в сторону кабинета.
Ваня подмигнул мне и чмокнул в висок. А мои щеки грозили просто сгореть. Посмотреть на учительницу я так и не осмелилась. Даже когда прошла в класс и села на свое место возле Саши, весь урок глаз не поднимала. Я чувствовала, как Гаранин иногда смотрит на меня. И это не давало мне успокоиться.
Ведь, блин, он оказался прав. Если бы Ваня не прижимал меня к себе в момент поцелуя, то я бы давно уже отстранилась. Пока Саша что-то шептал мне на ухо, я просто выпадала из реальности. Здесь же я все слышала и понимала. А еще думала. О том, что прозвенел звонок, о том, что мурашки от губ Вани не разбегаются в панике по всему телу. О том, что у него слишком настырные руки и отстутствие всяких тормозов. Внезапная мысль, что если бы на его месте под лестницей оказался Саша, я бы забыла о месте и времени, с ужасающей силой поразила меня.
И вот теперь я ворочаюсь в кровати, не желая смириться с тем, что он оказался прав. Я и правда должна была чувствовать с Ваней себя иначе. Мне нравится с ним говорить, проводить время. Я даже практически забыла о том случае из детства. Но… что-то было не так в этих отношениях.
Не в силах заставить себя заснуть, я принимаю решение принять ванную. Возможно, горячая вода с ароматным маслом поможет расслабиться.
Время уже позднее, поэтому я стараюсь вести себя тихо. Подкравшись уже к желанной двери, я слышу какие-то звуки. Замерев, прислушиваюсь. Звуки раздаются с мансарды. Саша там? Но что он там делает? Хотя, если я перестала туда ходить, занявшись своими отношениями с Ваней, это еще не значит, что и Саша не должен туда заглядывать.
Поддавшись секундному порыву, закрываю дверь в ванную и устремляюсь наверх. Протиснувшись, как я умею, без скрипа в щель дверного проема, я прохожу в помещение. Гирлянды, которыми Саша здесь все украсил, сейчас красиво горят. Сделав еще шаг, мой взгляд останавливается на бутылке вина на столике и паре бокалов. Опустив взгляд ниже, я замираю, чувствуя, как воздух покидает меня, а легкие отказываются вобрать в себя новую порцию. На том самом старом родительском ковре лежат двое. Саша сверху. Задрав кофточку девушки, он ласкает ее ртом. Ее руки сжимают его плечи, волосы разметались вокруг запрокинутой от наслаждения головы. Тихие стоны Карины и удовлетворенное порыкивание Саши вызывают во мне чувство тошноты. Кажется, я издаю какой-то звук, потому что оба резко вздрагивают. В следующее мгновение, на меня смотрят две пары затуманенных глаз.
- Саша? – удивление на лице парня такое искреннее, как будто он в последнюю очередь ожидал меня тут увидеть.
- Самойлова, исчезни, - одновременно с ним шипит Карина.
- Простите, - издаю я скорее писк, чем говорю и быстро разворачиваюсь к выходу.
Влетев в свою комнату, я запираю дверь. Нужно как можно быстрее лечь в кровать, накрыться одеялом, заткнуть лицо подушкой и… заплакать. Мне больно. Почему же мне больно?!
Как он мог? Это было НАШЕ место! Его и мое. Самое любимое место. Хотя, он же не говорил, что оно любимое из-за меня. Ведь это естественно, что он захотел поделиться своим любимым местом со своей любимой девушкой. Но почему же, если все так логично, боль не уходить? Почему я чувствую себя преданной, обманутой?
Может быть, потому что мой воспаленный мозг решил, что все это он там организовал ради меня и презентовал как подарок на день рождения? Или потому, что он чуть там меня не поцеловал? Или потому, что сегодня утром он прижимал меня к себе и как безумный шептал о моей красоте?
Господи, нет. Просто признайся. Признайся себе, тряпка, что ты влюбилась!
И как только эта мысль приходит в мою голову, я успокаиваюсь. Да, я влюбилась. Да, Ваня мне нравится, но больше как друг. И я ревную. Ревную Сашу к его же девушке. Но все это неправильно. Он недолюбливает меня, старается уколоть, испохабил наше тайное место. И он живет здесь, под опекой моих родителей. Ничего не может быть. Даже если бы случилось чудо, и он ответил мне взаимностью (в отсутствии которой я не сомневалась), то такие отношения вызвали бы огромный скандал. В этом городишке моих родителей называли бы извращенцами-сводниками, прям как в «Сумерках» Калленов, а к нашей семье стали бы относится, как к развратной и ненормальной. Так поступить с мамой и папой я не могу.
Выбора нет. Я должна справиться со своими чувствами и просто постараться прожить в одном доме с объектом своих грез еще полгода. А потом поеду на лето к сестре и затем сразу в университет. В дали мне станет легче его забыть.
И пережить эти полгода мне поможет Ваня.
Саша Г.
Я как последний урод, просто сижу на полу под ее дверью. За ней стоит тишина. Мне отчаянно хочется постучаться и оправдаться. Но что я скажу? Прости, что привел свою девушку на наше место и занимался с ней тем, чем занимался? Хотя вообще-то ни до чего дело не дошло. После того, как Саша сбежала, как будто за ней гналась целая стая бродячих собак, я предложил Карине уйти. Она удивилась и постаралась вновь поцеловать.
- Самойлова может родакам сейчас пожаловаться. Ты же не хочешь, чтобы Аркадий Павлович рассказал об увиденном твоему отцу? - соврал я, зная, что Саша никогда так не сделает. Краска схлынула с лица девушки.
- Ты же говорил, что они не заходят сюда никогда! – в панике зашептала она, оглядываясь на вход.
- Да, но мы с Сашей не очень ладим, поэтому она может из вредности разбудить их и наябедничать, - вновь наврал я, поправляя кофточку девушки.
- Ладно, - буркнула Карина, но затем сразу улыбнулась. – Но обещай, что мы продолжим. Мне тут понравилось. Так романтично.
Я посмотрел на девушку и постарался придать своему голосу такую же игривость:
- Конечно, мы же не закончили.
Когда Карина со всеми предосторожностями была выпровожена из дома и отправлена на такси к ее подруге, у которой она сегодня ночует, я сам не заметил, как оказался у двери соседней спальни. Мне хочется выяснить, как там Саша. Хотя, что за бред? Естественно, с ней все в порядке. Ну, привел я девчонку на мансарду, и что в этом такого? Конечно, Сашу не могло не смутить то, что она застукала нас за этим делом, но не в таком же она расстройстве, чтобы слезы лить. Слишком у меня большое самомнение. Тогда почему же меня не покидает чувство, как будто я обидел ее?