Я сажусь напротив него, скрестив ноги, и строго спрашиваю:
- Что случилось, Артемий?
- Не называй меня так! – тут же вспыхивает мальчишка.
- Но тебя же так зовут! – удивляюсь я.
- Меня так мама называла. Перед тем как начать ругаться.
- Хорошо. Тогда Тема? – спрашиваю я, понимая, что разговор о его имени не совсем то, что я хочу услышать.
- Да, - кивает он головой.
- Ладно, Тема. Теперь расскажешь что произошло?
Но он молчит.
- Ну и хорошо, - говорю я с облегчением и уже встаю, как Тема все же отрывисто произносит:
- Математика. Контрольная. Двойка.
Хм. Сажусь обратно.
- Плохо, - делаю сочувствующее лицо. – Но ничего страшного. Ведь все могут получить плохую оценку. Я вот хоть и хорошистка, а тоже несколько раз двойки получала.
- Правда? – мальчишка уже не плачет, а с интересом смотрит на меня. – По какому?
- Да, по всем, - улыбаюсь я. – По литературе. Русскому. Физике. Короче, не помню уже точно.
- А по математике?
-Нет, с математикой я дружу.
- А я нет, - грустно вздыхает Тема.
- Ничего страшного не случилось, не переживай, - говорю я, считая, что моя миссия почти исполненна.
- Я боюсь им говорить, - внезапно признается мальчик.
- Кому?
- Твоим родителям.
- Не стоит, - улыбаюсь я. – Я же только что рассказала, как много двоек получала за все годы учебы. И, как видишь, до сих пор жива.
- Но ты их дочь, а я – приемный! – возражает Тема и всхлипывает. Я тут же вспоминаю об увиденном вчера под крышей, и чувство жалости вновь накрывает меня.
- Поверь мне, родители очень добрые, - уже более мягко произношу я, желая его успокоить. Блин, и где его брат? Он бы с этим справился намного лучше. Но делать нечего. – Я помню, как в пятом классе, так же как и ты, получила двойку. Только это русский, кажется, был. Я так расстроилась, что тоже не хотела говорить маме. Но только вглянув на меня, она сразу все поняла и быстро выпытала у меня, в чем дело. И знаешь, что она сделала, узнав о плохой оценке?
- Что? – кажется, Тема задержал дыхание, страшась услышать окончание истории.
- Она взяла меня с собой в магазин, купила мне эклеры, зефирки и батончики. Потом напоила меня чаем с этими сладостями. Удостоверившись, что я успокоилась и больше не плачу из-за двойки, она погнала меня учить русский и стала мне в этом помогать. После двоек по этому предмету я больше не получала.
- Думаешь, она и меня заставит есть сладкое? – с сомнением спрашивает Тема. – Я его не очень люблю.
- Как? – притворно ужасаюсь я, вкинув руки. – Все малыши любят сладкое.
- Во-первых, мне десять и я не малыш. А во-вторых, больше люблю мясо.
- Да, ты действительно мужик, - искренне смеюсь я. – Но давай поступим так. Мама все равно работает в больнице сегодня две смены. Так что до позднего вечера ее не будет. А мы за это время с тобой пойдем и позанимаемся математикой. У меня по алгебре и геометрии твердые пятерки.
- Правда? Ты мне поможешь?
- Конечно, - киваю я, а сама удивляюсь своему альтруизму.
Так или иначе, но с Темой мы действительно занимаемся несколько часов. Папа заходит к нам в комнату, в поисках мальчика. Но увидев, что мы пыхтим над учебниками, без слов уходит. Через полчаса он приносит нам поднос с пельменями. Видимо, это наш ужин. Молча поставив его на тумбочку у кровати, он выходит, улыбаясь.
Удостоверившись, что Тема понял изучаемую тему, мы с ним с жадностью съедаем все пельмени, и я его отпускаю отдыхать. Тем более что я заметила в окно, как Саша подходит к дому после гулянок со своей Барби. Мне не хочется, чтобы тот стал искать брата в моей комнате.
Я не стала говорить Теме, что в нашей школе давно введены такие современные штуки, как электронные дневники. И его оценки мама может свободно просмотреть в интернете. Скорее всего, родители уже знают о проблемах брата, и одобряют мою помощь, так как короткое смс от мамы гласит «Молодец». Думаю, это не касается моей очередной пятерки по биологии. Ему стоит самому рассказать родителям о случившемся, чтобы убедится, что они не станут на него ругаться или сильно расстраиваться.
Я довольна своей помощью Теме. Мы с ним договорились, что теперь будем вместе готовиться к математике, пока он не будет уверен, что дальше справится сам. Вот бы мне в свое время домашнего репетитора. А то Наташка училась так, что скорее уж я могла сделать ей уроки, а не наоборот.
Саша Г.
Мне безумно скучно в компании друзей Карины и Вани, с которыми мы зависаем в гаражах. Кто-то принес пиво, но я отказался. Не смотря на веселье и движуху вокруг меня, мои мысли постоянно возвращаются к брату, которого я первый раз оставил одного в новом доме.
Пока Карина болтает в сторонке с девчонками, ко мне подходит Ваня:
- Слушай, я тут поговорить с тобой хотел.
- О чем? – без интереса спрашиваю я, в надежде, что он отвалит со своими разговорами о девчонках и новых играх.
- О Саше, - он произносит это несколько смущенно, чем вызывает мой интерес.
- И что ты хотел обсудить? – спрашиваю я.
- Понимаешь, она мне нравится, - сбивчиво объясняет он, постоянно оглядываясь, как будто боится, что нас кто-то может услышать. – Но она меня терпеть не может из-за одного случая в детстве.
- Я слышал, - киваю я. Да, Карина недолго смогла держать при себе эту историю. – И что ты от меня хочешь?
- Ну, мы недавно вроде как помирились. Вот и хотел, чтобы ты узнал, как она теперь ко мне относится.
- А сам спросить не можешь? – удивленно таращусь я на приятеля.
- Да как я спрошу? Она же сразу поймет, что я не просто так интересуюсь. А если я ей совсем не нравлюсь, она будет считать меня полным придурком.
- Да потому что ты так себя ведешь, - прямо заявляю я. – Вместо того, чтобы просто подойти к ней и сказать какой ты урод и попросить прощения, ты отправляешь меня узнать, как она к тебе относится. Нет уж. Иди и сам разбирайся с этой девчонкой, – я отталкиваюсь от стены, которую все это время подпирал и подхожу к Карине. Она тут же счастливо улыбается, почувствовав мою руку у себя на талии, и поворачивается ко мне лицом. Остаток времени я провожу в компании своей девушки, забыв о просьбе Вани. Тот, кажется, на меня несколько обиделся, так как до конца вечера не произносит ни слова. Плевать, еще не хватало, чтобы я свахой работал у Самойловой.
Вернувшись домой, я обнаруживаю брата корпящим над уроками.
- Как дела в школе? – спрашиваю я, переодеваясь в домашнюю одежду.
- Нормально, - бубнит он под нос, не отрывая головы от учебника. – Получил двойку по математике, но планирую ее исправить на следующем уроке.
- А сможешь? – с сомнением спрашиваю я. Честно говоря, никогда не интересовался, с какими предметами у моего брата могут быть проблемы в школе.
Тема удостаивает меня лишь кивка, после чего вновь погружается в чтение. Насколько я помню, он никогда так не корпел над учебниками. Видимо, и он пытается как-то наладить свою жизнь.
- Есть пойдем, - зову я его через какое-то время, вернувшись из ванной комнаты.
- Я уже ел, - и вновь ноль внимания на меня.
Спустившись на ужин, я вновь обнаруживаю только супругов Самойловых. Ирина Петровна дружелюбно мне улыбается:
- Как погулял, Саша? – спрашивает она, накладывая мне еды в тарелку.
- Хорошо, - вежливо отвечаю и сажусь за стол. Эти дежурные вопросы, как из книжки, меня немного раздражают, но я понимаю, что и молчать за столом тоже не вежливо. Аркадий Павлович откладывает свой телефон, в котором, кажется, кому-то строчил смс-ки и тоже шаблонно интересуется:
- В школе все нормально?
- Да, - я очень хочу на этом остановиться, но меня как будто прорывает. – А почему ваша дочь никогда не ест с нами?
Но Самойловы не замечают мою вспышку гнева.
- О, они уже поели моих пельменей, - отвечает Аркадий Павлович, накладывая себе салат и картошку.