А вот Гусак был искренен. Тот факт, что он никак не мог определиться, на чьей же он стороне, только подтверждал, что он не вел двойной игры. Он отчаянно пытался понять, кто в конце концов одержит верх, и соответственно менял свою позицию. Поначалу его не было среди участников бунта, не знал он и о походе к Борису, не ходил с ними в Кремль. Позже пытался быть посредником между Хохольковым и Сашей. Но в ту ночь, на даче у Бориса, он принял самое активное участие в телезаписи и рассказал всю правду. Хотя полгода спустя, в ноябре 1998 года, когда Саша и его друзья устроили знаменитую пресс-конференцию, Гусак снова пошел на попятную и предусмотрительно уехал из города, чтобы быть в безопасности.
Трое других бунтовщиков — Андрей Понькин, Герман Щеглов и Константин Латышенок — были верными членами Сашиной группы. Они поддержали его во всем и пошли до конца.
Примечательно также и то, что девять лет спустя, уже после Сашиной смерти, Гусак неожиданно всплыл в интервью на “Би-Би-Си”, назвавшись “московским юристом”. Он подтвердил, что Хохольков предлагал ему убить Березовского. Но тут же сказал, что не воспринял эти слова всерьез: “Если бы директор ФСБ Николай Ковалев отдал мне персональный приказ, то я бы его исполнил”.
В ту пасхальную ночь на даче у Бориса все трое исповедовались перед ошарашенным Доренко искренне и были похожи на кающихся грешников. К концу второго часа видеозаписи Марина больше не могла отрицать очевидное: Саша и его друзья вошли в смертельный конфликт со своей “Конторой”. Она узнала о Трепашкине, с которым нужно было “разобраться”, о плане похищения Джабраилова, о приказе “убрать” Бориса и о многих других вещах, которые Саша называл “противозаконными и преступными”. Марина знала, что за Сашей была такая особенность — делить мир на черное и белое, и понимала, что это общая для них профессиональная черта. Теперь, когда он пошел против Конторы, ей было ясно, что он стал врагом для ФСБ, и ему будут мстить.
ХОТЯ ПЕРВОНАЧАЛЬНО БУНТОВЩИКИ намеревались немедленно показать эту запись по телевидению, к утру они передумали.
Борис, ознакомившись с ситуацией, с этим согласился. “Такой материал будет для вас эффективной защитой до тех пор, пока его не покажут, — сказал он. — В виде исключения мы, конечно, сможем организовать эксклюзивный просмотр в Кремле для узкого круга, но в данный момент в этом нет необходимости. Что же касается ваших начальников, то я думаю, что им уже известно, чем вы тут занимались всю ночь. Делайте то, что собирались: идите в прокуратуру. И посмотрим, что будет”.
Когда утром они приехали на Лубянку, их никто не арестовал. Ковалев еще раз пытался договориться с ними, но это ни к чему не привело.
Спустя два дня они отправились в прокуратуру. Вскоре всех участников конфликта — Хохолькова с Камышниковым, Гусака с Шебалиным и Сашу с его группой отстранили от работы до конца расследования.
25 мая московский либеральный еженедельник “Новая газета” опубликовал статью журналиста Юрия Щекочихина, являвшегося также депутатом Госдумы. В ней Щекочихин обнародовал свой депутатский запрос директору ФСБ Ковалеву:
• Правда ли, что скандал с закупкой партии специальной техники для оборудования помещений в Кремле, парламенте и Белом доме, которую негласно проводили Коржаков и Барсуков на средства из госбюджета, проходил с участием Е. Хохолькова и что средства, якобы потраченные на закупку подслушивающей аппаратуры, на самом деле похищены?
• Правда ли, что по инициативе Хохолькова образовано Управление по разработке и пресечению деятельности организованных преступных формирований (УРПО)?
• Нашли ли подтверждение компрометирующие Хохолькова материалы о его связи с известными узбекскими преступными «авторитетами» Гафуром и Салимом?
• Правда ли, что Хохольков ведет образ жизни богатого нувориша, несовместимый с денежным содержанием даже генерала ФСБ? Правда ли, что он и его жена имеют в распоряжении дорогие иностранные автомобили и проживают в загородном особняке стоимостью минимум в несколько сот тысяч долларов? Соответствует ли действительности утверждение, что Хохольков регулярно посещал казино «Ленинградская» и «Метрополь», где проигрывал очень крупные суммы? Однажды он расплатился за проигрыш 120 тысячами долларов. Что это за деньги?
• Правда ли, что, отбирая сотрудников на работу, Хохольков требовал от некоторых из них подписать обязательство выполнить любой приказ руководства, включая и незаконные — вплоть до убийства, и при этом взять ответственность целиком на себя?
• Правда ли, что сотрудники управления Хохолькова с ведома руководства и под видом оперативной работы занимались прямым вымогательством и угрозами убийства? Ведется ли следствие по заявлению директора мебельного салона торгового центра «Щелковский» Степанова, который был вызван на допрос в один из кабинетов управления на Лубянке, после чего на служебных машинах вывезен в лес в Подмосковье, где его заставили вырыть себе могилу и затем имитировали его расстрел?
• Правда ли, что с началом чеченских событий Хохольков получил возможность контролировать негласные средства, отпущенные на проведение специальных мероприятий, и что при этом бесконтрольно было потрачено примерно 500 тыс. долларов США?
• Правда ли, что сотрудники Управления собственной безопасности ФСБ нашли возможность довести до ряда руководителей правительства и президентской администрации сведения о Хохолькове, но при этом содержание разговоров стало известно Хохолькову и Ковалеву и было использовано для давления на сотрудников?
• Правда ли, что генерал Хохольков и некоторые его подчиненные под видом оперативной работы на самом деле покровительствуют подольской организованной преступной группировке и выполняют поручения ее лидеров?
Много лет спустя, в Лондоне, я спросил Сашу и Бориса, не они ли организовали утечку. Оба категорически отрицали свою роль в появлении статьи. Щекочихин, будучи активным членом партии “Яблоко”, был известен своей нелюбовью к олигархам, а Березовского просто терпеть не мог.
Борис и Саша были убеждены, что у Щекочихина имелся собственный источник информации, возможно, кто-то из Управления собственной безопасности ФСБ или в Кремле. Скорее всего, Щекочихину не было известно о плане похищения Джабраилова и покушении на Трепашкина, иначе бы он непременно их упомянул. С другой стороны, и Саша ничего не знал об эпизоде с директором мебельного магазина, которому устроили инсценировку расстрела.
Так или иначе, два независимых сигнала — жалоба Саши и его друзей и запрос Щекочихина давали Кремлю достаточно поводов, чтобы устроить чистку в ФСБ.
В СЕРЕДИНЕ ИЮНЯ руководитель кремлевской администрации Валентин Юмашев, который имел обыкновение советоваться с Березовским по поводу назначений в правительстве, спросил его мнение об одном из своих заместителей, человеке по имени Владимир Путин.
Борис довольно хорошо знал Путина. Они познакомились, когда тот курировал экономику в мэрии Петербурга, а Борис еще занимался автомобильным бизнесом. У Путина была репутация некоррумпированного чиновника — большая в то время редкость.
— Мы рассматриваем его кандидатуру на должность директора ФСБ, — сказал Юмашев.
Он объяснил, что личная преданность президенту — главное качество, которым должен обладать будущий руководитель спецслужб. Ельцин не доверял никому из известных ему генералов ФСБ — повязанных друг с другом членов чекистского клана. Путин в этот круг, судя по всему, не входил.
Что же касается личной преданности, то взаимоотношения Путина с его бывшим боссом, мэром Петербурга Анатолием Собчаком, характеризовали его с самой лучшей стороны. Когда Собчак проиграл выборы, Путин предпочел остаться безработным, но не предал босса. Понимая, что Путин знал множество секретов Собчака, новый мэр предложил ему сохранить занимаемую должность. Но Путин отказался. Позже он перебрался в Москву, где занял должность среднего уровня в президентской администрации и довольно быстро сделал там карьеру.
На Ельцина произвел неизгладимое впечатление рассказ о так называемом “спасении Собчака”, которое Путин организовал в ноябре 1997 года с большим риском для себя. В то время новый мэр Петербурга, сговорившись с заклятым врагом Кремля генеральным прокурором Юрием Скуратовым, добился того, чтобы на Собчака завели уголовное дело. Московские либералы побежали к Ельцину за помощью: спасите Собчака. Но тот сам находился “в прокурорской осаде” и не слишком мог помочь соратнику.