Новость о прибытии Березовского в компании с братом Буша повергла политические круги Латвии в ступор, подобно появлению петербургского ревизора в провинциальном городе в известной пьесе Гоголя. Президент Вайра Вике-Фрейберга пребывала в полной растерянности. Ведь, согласно протоколу, ей следовало пригласить брата американского президента к себе в резиденцию на чашку чая. Но как быть с Березовским?
За несколько месяцев до этого в Риге с историческим визитом побывал сам Джордж Буш, и тогда его появление было воспринято как вызов Москве. Не может ли быть так, что, отправив теперь в Ригу брата вместе со злейшим врагом Кремля, американский президент специально хочет уязвить Путина? Но почему американское посольство ее не предупредило? Срок президентских полномочий Вике-Фрейберги вскоре истекал, и она собиралась выдвинуть свою кандидатуру на пост Генерального секретаря ООН. Для это необходимо было иметь поддержку как Буша, так и Путина, и поэтому в последнее время она воздерживалась от резких выпадов в сторону Кремля. Этот визит ставил ее в очень деликатное положение…
Новость о том, что Березовский разгуливает по Риге под руку с братом президента США, моментально долетела до Москвы. Латвийского посла вызвали в МИД и вручили ноту с требованием немедленно задержать и экстрадировать Бориса. Многочисленные российские агенты влияния в Латвии — руководители крупнейших банков, поставщики нефти и газа — все как один стали звонить членам Кабинета: Латвия полностью зависит от российских энергоносителей и не может себе позволить наносить личное оскорбление российскому президенту. Но главное, что тревожило латышей — с ведома ли Белого дома все это происходит?
Между тем утром 22 сентября на брифинге для журналистов в Вашингтоне кто-то задал вопрос:
— Сообщается, что брат президента Нил вместе с Ходорковским находятся в Латвии. Хорошо известно, как Ходорковский не популярен у русских…
Ходорковский? — на лице пресс-секретаря Госдепа Шона Маккормака выразилось полное изумление.
— Тот, который в Лондоне, — уточнил журналист.
— А-а, Березовский…
— Березовский, извините, Березовский.
— Окэй.
— Были ли какие-то консультации с Госдепартаментом, прежде чем эта парочка отправилась в Латвию?
— Мне нужно выяснить, Барри.
— Были ли какие-то договоренности? — не унимался журналист. — Мне известно, что у брата президента имеется бизнес. Интересно, вы, ребята, ему в этом помогаете?
— По этому вопросу, Барри, мне придется… я выясню и сообщу.
А в это время в Риге несколько местных бизнесменов устроили в честь важных гостей прием в банкетном зале гостиницы “Отель де Рома”.
— Нил очень милый человек, — сообщила мне одна из рижских знаменитостей, сопровождавшая его в ознакомительной поездке по городу. — Интересуется нашей историей, архитектурой. Не то что его брат, который в своей речи ухитрился перепутать Латвию с Литвой.
За ужином я оказался рядом с Нилом Бушем, который действительно оказался гораздо приятнее своего брата (если судить по его телевизионному образу), хотя и был на него удивительно похож, что придавало трапезе атмосферу некоторой чертовщины. Он обладал незаурядным чувством юмора и полностью отдавал себе отчет о политической буре, разразившейся в связи с их визитом.
— Ты представить себе не можешь, какую кучу дерьма вывалило на меня мое семейство из-за этой поездки, — сообщил он мне с видом заговорщика. — Целый день звонят из офиса брата. Говорят про каких-то чеченских террористов. Я не вижу здесь никаких террористов. И что они привязались к Борису? Я им сказал, что он мой друг.
По выражению его лица было видно, что разгорающийся скандал доставляет ему огромное удовольствие.
К утру рижский скандал стал главной темой политического злословия в Москве.
— Путину было очень обидно узнать, что брат его “друга” имеет дела с Березовским, — цитировали газеты слова одного хорошо осведомленного комментатора.
А источник в посольстве США заявил корреспонденту “Москоу Таймс”: “Государственный департамент никоим образом не участвовал в организации визита и не играет никакой роли в пребывании этих двух частных лиц в Риге”.
Судя по всему, американское посольство в Риге сообщило то же самое латвийским властям, намекнув, что они могут поступать с Березовским по собственному усмотрению. В коалиционном правительстве разразился кризис. Премьер-министр Айгар Калвитис, колхозное прошлое и характерная внешность которого заработали ему в Латвии прозвище “Свинопас”, усмотрел в ситуации шанс расправиться со своим конкурентом — интеллигентным главой МВД Екабсонсом, который не стал арестовывать Бориса. Премьер обрушился на коллегу с обвинениями в безответственности. Через несколько дней, выступая по телевидению, Калвитис скажет, что Борис “представляет угрозу для государства и должен быть объявлен персоной нон грата… его визиты вызывают международные осложнения”. Президент Вике-Фрейберга поддержала премьера, заявив, что соберет по этому вопросу Совет национальной безопасности.
Утром 23 сентября стало очевидно, что далее испытывать судьбу в Латвии небезопасно, и двум приятелям пришлось в срочном порядке улетать в Лондон. Латвийский Совбез, собравшись на специальное заседание, внес Бориса в список нежелательных лиц. Разразившийся коалиционный кризис привел к отставке Екабсонса. Вике-Фрейберга так и не стала Генеральным секретарем ООН, зато Айгар Калвитис удостоился ужина в узком кругу с Путиным. А Белый дом наложил запрет на въезд Бориса и в Америку. Как сказал мне один высокопоставленный чиновник в Вашингтоне, которому я пожаловался на вопиющую несправедливость этого решения: “Боюсь, что до конца нынешней администрации Борису визы в Америку не видать”.
Нил Буш и Березовский в Риге.
“Ты представить себе не можешь, какую кучу дерьма вывалило на меня мое семейство из-за этой поездки. Целый день звонят из офиса брата!”.
Березовский в маске Путина в дверях лондонского суда. (Graeme Robertson/Getty Images)
“Это бьет по больному месту: мол, я в Лондоне что хочу, то и делаю, и тебе, Володя, здесь меня не достать!”
Михаил Ходорковский.
“В Книге рекордов Гиннеса возвращение Ходорковского в Россию, безусловно, должно было бы стоять в первой строчке раздела “Самые дорогостоящие ошибки” — эта обошлась в 16 миллиардов долларов, не говоря уже о потере личной свободы”.
Николя Фуке — опальный олигарх.
“Ваше Величество! Почему вы так со мной поступили? — Ты так и не понял? — удивился Людовик. — Да потому что я могу!”
Глава 26. Обиды и оскорбления
В 1946 году Джордж Кеннан, архитектор “Доктрины сдерживания” СССР написал: “В основе невротического представления Кремля о мировой политике лежит традиционное инстинктивное чувство неуверенности в себе, страх перед более компетентным, сильным, лучше организованным обществом… Российские правители всегда чувствовали, что их власть не выдерживает сравнения с политическими системами западных стран”. По мнению Кеннана, внешняя агрессивность Кремля вызвана исконным русским комплексом неполноценности, и ее невозможно умиротворить жестами доброй воли.
Кеннан был провидцем, потому что одной аналитической статьей он вскрыл наивность тогдашних творцов западной политики, не замечавших этой глубинной агрессии российской власти. Сам Рузвельт, отправляясь на Ялтинскую конференцию, сказал: “Я думаю, что Сталин не хочет ничего, кроме безопасности для своей страны. Если я дам ему все, что он захочет, то, noblesse oblige, он начнет работать на благо демократии и мира”.