Секретарь после повелительного взмаха рукой поспешил покинуть кабинет, сообщил ожидающим в приёмной, что в течение часа нарком никого не принимает, и занялся своими обычными делами. Берия же бегло пробежался по тетради, и лицо его, чем дальше, тем больше, становилось заинтересованным и при этом раздражённым.
– Начало войны… поражения… потеря Киева… Крыма… блокада Ленинграда… заканчивается тем, что немцы под Москвой будут… Ещё общие потери как среди мирного населения на оккупированной территории, так и среди военнослужащих… Всё не то. Где информация по предателям, кто меня прикажет расстрелять?! От кого ожидать удара в спину?! – Берия зло ударил кулаком по столу, прошипев: – С кем играть вздумали?! Или?.. Или вы хотите, чтобы я проверил, реальна ли информация? Что ж, проверим…
Проснулся я где-то в полночь. Вагон покачивался, снаружи мелькали огоньки, видимо, какую-то станцию проезжали, возможно, товарную, раз не останавливались. Перестук колёс убаюкивал, но я встряхнулся, посмотрел на проводника – тот спал, и, взяв мешок и гитару, вернулся в вагон, где у меня отжали место, оставил вещи в тамбуре. Тихо постучался в купе проводника. Когда тот выглянул, вырубил его ударом рукоятки ножа в подбородок – классический нокаут – и заглянул в купе. Как и думал, проводник тоже зарабатывал как мог, ещё трое спят, зайцы. Доволок проводника до тамбура, тяжёлый, зараза. Спецключ от дверей нашёл у него в кармане форменных брюк. Открыл наружную дверь и выпихнул его из поезда. Тело покатилось под откос. Надеюсь, поломает себе что в наказание.
Раздевшись, оставшись в одних штанах, накинул сверху тёмно-синюю майку, это уже запасное бельё из дома, и, пройдя по коридору плацкарта, где, как и ожидалось, все спали, заглянул в нужное купе. А вот двое воров не спят. Трое дрыхнут на полках, включая мою, а эти бодрствуют. Я как бы проходил мимо, да и те в полумраке меня явно не узнали, при свете ночника резались в очко. Вроде очко, не все карты рассмотрел.
Те насторожились, когда я мимо проходил, но, успокоившись, вернулись к картам. Ещё один звоночек. Точно груз, уверен уже на все сто процентов. Более того, я приметил, как сверкнул воронённой сталью ствол револьвера на бедре одного из игроков. Нет, внезапное нападение тут вряд ли получится, отобьются, опытные сучары. Значит, будем ждать, когда один отлучится, например, в туалет, там и подстережём.
И дождался, пришёл-таки один, сперва в туалет зашёл, после чего, доставая из кармана пачку папирос, направился в тамбур, вот там я его из тёмного угла и приголубил. Мелкий вор, но живчик. Причём он как-то уловил моё движение и попытался увернуться, однако я этого тоже ожидал. И коленом, когда тот пригнулся, зарядил ему в висок. Проверив пульс, только поморщился. Мой удар в висок оказался смертельным. Быстрый обыск дал мне два отличных ножа, ещё один складной и три метательных. Хорошим мастером сделанные, я даже трофейную спичку зажёг, чтобы их рассмотреть. В кармане также обнаружилась неплохая свинчатка, кастет, если проще. Сам я пользовался тяжёлой рукояткой ножа. Чтобы руки не повредить, а тут такое отличное средство, это кстати, так что его, примерив – великоват, отправил в карман, пригодится. Ещё за поясом обнаружился наган, а в карманах пиджака солидный боезапас, считать сейчас времени нет, но больше сорока патронов точно имелось. Вычистив все карманы и проверив сапоги, я открыл дверь и вывалил тело наружу. Один есть, осталось четверо, причём тот, что бодрствует, изрядно насторожен. Продолжим.
Со вторым, что бодрствовал, я поступил просто. Выскользнул из-за угла купе, и не успел тот дёрнуться, всадил в горло нож, один из трофейных. Я лишь удерживал его руки, чтобы он не произвёл шума, не разбудил дружков. Пока тот булькал горлом на полке, я осмотрел спавших воров. Взяв из-за пояса ствол револьвера, со всей пролетарской ненавистью опустил рукоятку на голову того, что лежал на нижней полке. Потом, подхватив под мышки дёргающееся тело зарезанного, потащил его в тамбур. Блин, да я брёвна на нашей стройке таскал, так тела убитых не менее тяжёлые. Не знал, что трупы тяжелее живых. Как-то раньше заниматься их перетаскиванием не приходилось. Раненых во время службы в армии носил, но на носилках, а так – нет, не бывало.
Зрелище, наверное, сюрреалистическое. Ладно хоть, все спят, глубокая ночь, да и перестук колёс и шум поезда гасил звуки. Крови вроде на полу не оставил, клинок из раны я не доставал. Сделал это уже в тамбуре, тем более пока тащил, вор, поскоблив в агонии сапогами по полу, отошёл. Эту тушу я и так с перенапряжением своих детских сил волок, так он ещё дёргался, мешая мне. Пришлось постоять в тамбуре, перевести дух. Пот по спине так и струился, майку хоть выжимай.