Отец Сашки, заподозривший что–то неладное с Сашкиным диагнозом, несмотря на высокую температуру, повёз его в свою ведомственную военную поликлинику. Опытная пожилая врачиха, осмотрев Сашку, безапелляционно сказала, что это желтуха.
– Ну жёлтый же весь, неужели не видно, – произнесла врачиха спокойным голосом человека, поставившего много тысяч диагнозов в своей жизни, – сейчас выпишу направление в инфекционное отделение нашего госпиталя и везите его туда немедленно.
Сашке в военном госпитале понравилось. В четырёхместной палате госпиталя уже лежали три человека с жёлтым цветом кожи. Сашка немедленно перезнакомился с соседями по палате, двумя пожилыми подполковниками и одним общительным капитаном, лет тридцати, который беспрестанно рассказывал о своих победах на донжуанском поприще. Один из подполковников осуждающе спросил, есть ли у капитана какие–нибудь ещё интересы в жизни кроме женщин, и тут же получил обескураживающий по своей простоте и откровенности ответ, что, пожалуй, и нет. Сашка же в свои семнадцать лет был благодарным слушателем рассказов капитана, который в увлекательнейших подробностях рассказывал о своём недавнем знакомстве с очаровательной девушкой, которой он помог донести из магазина домой купленный ею цветок в горшочке, а также об анатомических подробностях её тела, изученных им впоследствии. На второй день своей госпитализации Сашка был вызван нянечкой в коридор. Она заговорщицким шёпотом сообщила, что к нему пришла посетительница и что она ждёт его в гардеробной.
– У нас ведь отделение–то инфекционное, а госпиталь военный, посещения строго запрещены, так что вы там не шумите, – прошипела нянечка, показывая дорогу в гардеробную.
В гардеробной Сашку ждала Ирина с большой шоколадкой в руках и полными слёз глазами.
– Сашенька, миленький, прости меня, дуру, что я не увидела твою желтуху сразу, ну как ты себя чувствуешь? – прошептала Ирина и без всяких колебаний обняла инфицированного желтухой Сашку, совершенно ошарашенного её приходом. Внутренне удивившись такому напору практически мало знакомой красивой женщины, он, почувствовав в руках упругое женское тело, не раздумывая поцеловал её в губы.
Потом она приезжала к нему в госпиталь почти каждый день, прорываясь через все охранные кордоны, видимо пользуясь своим обаянием и тем, что тоже была врачом. Любопытный капитан из его палаты на следующий же день, правда спросив у Сашки разрешение, пошёл как бы по какому–то делу в гардеробную, а на самом деле, чтобы посмотреть на Сашкину врачиху. Когда Сашка вернулся в палату капитан огласил свой вердикт. Он сказал, что таких сексапильных и красивых женщин ещё поискать надо. Сашке польстило мнение капитана, которого он в свои семнадцать лет воспринимал как профессора в вопросах общения с женским полом.
Сашка выздоровел через три недели и, выйдя из госпиталя, немедленно бросился в пучину взрослых отношений с красивой и яркой женщиной. Ирина жила в маленькой комнате в большой коммунальной квартире в центре Москвы. Они встречались там два–три раза в неделю на протяжении нескольких месяцев до тех пор, пока Сашке не позвонила медсестра, та, что когда–то делала ему укол и принесла записку от Ирины. Она попросила Сашку о встрече для какого–то очень важного разговора. Изумлённый неожиданным и таинственным звонком Сашка назначил ей встречу у памятника Героям Плевны в Ильинском сквере. Медсестра пришла со своим мужем, симпатичным молодым парнем, который сказал, что они с женой обязаны предупредить Сашку о потенциальной опасности. Довольно сбивчивый и длинный рассказ сводился к тому, что опытная во всех смыслах женщина, врачиха Ирина, планирует женить на себе молодого человека, почти мальчика, с целью поселиться в его четырёхкомнатной квартире в центре Москвы.
– Саш, ты пойми, нам нет никакого дела до ваших отношений. Но когда мы слышим, от этой с позволенья сказать девушки, на которой пробы негде ставить, «ой, как я его люблю, я сделаю все, чтобы выйти за него замуж», нам становится не по себе. Тебе семнадцать, а ей двадцать шесть. Подумай, она может тебе всю жизнь сломать.
Обалдевший от всего услышанного, Сашка решил, что пора заканчивать отношения с Ириной. Ни о какой любви к ней не могло быть и речи, это были совершенно прагматичные отношения. Да и её любви он не чувствовал. Они расстались на удивление спокойно и легко.
После знакомства с Никой и вечера поцелуев у Тани Сашка несколько раз встречался с Никой. Она познакомила его со своими друзьями, многие из которых были из кинематографических или литературных семей и стали в последствии чрезвычайно знаменитыми людьми. Это был совершенно незнакомый для Сашки мир очень продвинутых и весёлых ребят и девчат. С ними хотелось дружить, а некоторым даже подражать. С Никой было очень интересно и приятно общаться, однако дальше поцелуев дело не шло по причине абсолютной неопытности обоих в вопросах интимных отношений. Приключения с женщинами медработниками придали Сашке так не хватавшую ему уверенность. После его расставания с Ириной любовь с Никой расцвела буйным цветом. Они стали юными любовниками и друзьями одновременно. Ника познакомила Сашку с родителями, и он стал часто бывать у них дома. Они жили в так называемом кооперативном доме и соседствовали со знаменитыми кинорежиссёрами и писателями. Позже некоторые из них, уйдя из жизни, превратились в классиков. Никин папа был весьма занятым человеком. Он был кинорежиссёром и снимал одну за другой кинокартину, часть из которых вошла в золотой фонд отечественного кинематографа. Мама Ники нигде не работала. При этом она была чрезвычайно образованной и умной женщиной и, как Сашке казалось, довольно благосклонно относилась к нему, и вообще к их с Никой отношениям. Иногда Сашка приходил к Нике и встречал у них знаменитейших артистов. Так однажды он пришёл и увидел в прихожей у зеркала знаменитую на весь мир балерину, которую, как потом выяснилось, папа Ники решил пригласить на драматическую роль в своём фильме. Он вежливо сказал ей «здрасте» и пошёл к Нике в комнату. Никина мама, открывшая ему дверь, шла вдогонку и прошипела ему в ухо «ты что, не узнал, это же …». Сашка спокойно ответил, что конечно же узнал и что он ей уже вежливо сказал «здравствуйте». Когда фильм вышел на экраны, все убедились, что гениальная балерина была ещё и талантливой драматической актрисой. Художественное чутьё не подвело маститого кинорежиссёра.