Альберту было уже за семьдесят, и он был немощен. Он проводил дни в Брайтоне, вдали от лондонской суеты. Однако после того как комиссия опубликовала свои выводы, он отправился в Лондон, чтобы встретиться с китайским послом, вероятно, для обсуждения ограничений на продажу опиума из Индии. Это был один из последних актов, которые он совершил для семейной фирмы. Когда он умер через несколько месяцев, 24 октября 1896 года, его похоронили в мавзолее в Брайтоне, специально построенном по его указанию четырьмя годами ранее в неуклюжем индийском стиле, напоминающем Королевский павильон. Не только все офисы и фабрики David Sassoon & Co. закрылись на день в знак уважения, но и офисы и фабрики E. D. Sassoon, и многие торговцы и базары парси в Индии последовали его примеру. В Шанхае флаги опиумного флота развевались с полумачтой, как и флаги на крыше здания P & O.
К тому времени фамилия Альберта была известна во всем коммерческом мире. Три десятилетия, проведенные им во главе David Sassoon & Co., станут золотым веком фирмы, а выстроенные им связи, будь то с торговцами в Персии или с ожидающим королем, будут продолжать функционировать и обогащать его братьев и сестер, а также потомков после его смерти. Он осуществил свою мечту - общался с высшими слоями общества и закончил свою жизнь аристократом, что было далеко от его ранних дней в Багдаде и Бомбее. Альберт научился искусству торговли у своего отца и был очень чувствителен к культурным и религиозным особенностям других людей. Как было заявлено в награде "Свобода города", именно космополитический характер его либеральности привлек к нему внимание жителей Бомбея и сделал его тотемной фигурой своей эпохи, "эрудитом, занимавшимся одновременно финансами, торговлей, политикой, искусством и философией - "отчасти бизнесменом, отчасти политиком, отчасти патриархом, отчасти интеллектуальным эстетом". "
Из его завещания мы знаем, что его конечная доля в компании составляла 35 процентов. Это было меньше, чем 41 примерно за два года до этого (разница, скорее всего, досталась его брату Фредерику, когда он был включен в число генеральных партнеров), и большинство, которое он предположительно получил после смерти собственного отца, но стоимость всей компании и его личное состояние выросли почти неизмеримо, и налоги, причитающиеся с его имущества, сами по себе были размером с целое состояние. Адвокаты послушно заявили, что для целей налогообложения его основным местом жительства был Бомбей, где у него по-прежнему был большой портфель недвижимости и активов, поскольку налоги там были бы ниже, чем в Англии, где он прожил более двух десятилетий, но дело дошло до суда. Главный судья в Бомбее, сэр Чарльз Фарран, пришел к выводу, что "нельзя сказать, что бизнес ведется в обоих местах", что "Лондон - это место, в котором находится бизнес, являющийся собственностью партнерства", а доказательством служит то, что прибыли и убытки каждого года, хотя и частные, вносились в Лондон и начислялись каждому партнеру. Хуже того, юристы считали, что индийская пошлина на любую собственность не может быть вычтена из английской суммы, если только земля не находилась в собственности товарищества, что стоило бы наследству еще больших денег. Как мы увидим, плохое планирование привело к тому, что богатство, накопленное семьей за девятнадцатый век, начало утекать сквозь пальцы в двадцатом веке. Эдвард, сын Альберта и исполнитель завещания, опасаясь разногласий и склок в семье, поручил юристам выплатить все пошлины на случай смерти, прежде чем распределять остатки наследства.
Смерть Альберта ознаменовала начало конца; хотя бизнес в Китае и Индии находился в надежных руках, большинство членов семьи стремились к монетизации своего богатства, а не к инвестициям, и были не слишком заинтересованы в том, чтобы упорно работать над сохранением первоклассного положения David Sassoon & Co.
КОНСПИРАЦИИ
Смерть Альберта стала ударом для Фархи, поскольку он был ее поручителем в Англии, и она не могла рассчитывать на поддержку его оставшихся в живых братьев в тех изменениях, которые она затеяла в Бомбее. Она реорганизовала бомбейский офис в девять отделов, каждый из которых имел четкое руководство: опиумный; местная недвижимость и компания текстильной прессы; векселя; хлопок и хлопчатобумажные фабрики; импорт и экспорт в Европе; импорт и экспорт в Персидском заливе; бизнес в Китае; бухгалтерия; и, наконец, общий отдел. Она ввела строгие правила заимствования и кредитования, наведя порядок в том, что было, по сути, свободной вольницей, когда контора ссужала или занимала деньги в зависимости от потребностей каждой сделки, установив максимальные и минимальные остатки по займам и процентные ставки, обеспечив тщательную проверку баланса каждой конторы. Отчеты под ее руководством составлялись систематически и четко, а не по прежней неупорядоченной системе, которая обычно перескакивала с одной темы на другую, казалось, без всякой причины. Например, в них приводилась разбивка каждого товара, которым торговала контора, его количество, цены и основные новости, или таблица по каждому виду опиума с указанием количества сундуков и предполагаемых запасов. Точно так же Фарха просила, чтобы письма, присланные ей или отправленные из Бомбея, были оформлены в виде записок с тематическими заголовками, поскольку это позволяло ей рассматривать каждую тему отдельно, а затем просить принять меры в отношении всего, что осталось нерешенным. Для историка эта разница сродни перерыву в археологической летописи, когда одно древнее общество завоевывается или вытесняется другим; для бизнесмена она означала профессионализацию методов и практики, которые оставались неизменными и не подвергались сомнению на протяжении полувека.
Эти изменения стали шоком для нескольких членов семьи в Лондоне, и, несомненно, тот факт, что их ввела амбициозная и эффективная женщина, не помог. Однако за пределами семьи репутация Фархи распространялась далеко за пределы меркантильного класса Бомбея. Когда генеральный консул США в Сингапуре посетил Индию, чтобы изучить ее хлопковую промышленность, он обратился к ней за "помощью и информацией", а новости о том, что в 1897 году она была избрана директором Зерновой торговой компании, созданной для помощи в борьбе с голодом в Бомбее, дошли до Нью-Йорка. Фарха наслаждалась индийским и международным вниманием, что не нравилось мужчинам в семье.
После смерти Альберта в октябре 1896 года она, по сути, стала старшим партнером в компании и, безусловно, самым опытным. Это делало ее уязвимой для оппонентов, но в то же время открывало перед ней новые возможности, главная из которых - залечить старые раны. Она пришла к выводу, что разлад с Э. Д. Сассуном не идет на пользу ни одной из фирм, а поскольку антагонисты разлада, Элиас и Альберт, уже умерли, ей удалось заключить с Э. Д. Сассуном перемирие: прекратить переманивание сотрудников, конкуренцию за покупателей опиума и других товаров, которыми торговали, и попытки вытеснить торговый дом из определенных сфер торговли. Перемирие было выгодно обеим компаниям и позволило им лучше координировать свои усилия, чтобы противостоять лоббированию противников опиумной торговли и уменьшить последствия ее упадка. Партнеры в Лондоне, как правило, были не столько склонны поздравлять Фарху с ее достижением, сколько напоминать ей: "Ее успех будет зависеть от вас".
По мере усложнения бизнеса количество судебных исков против фирмы росло практически во всех регионах, где она работала. Фарха была известна своим упрямством и настойчивостью в мелочах, что усугубляло эти конфликты. Она, как и Дэвид, резко реагировала на любой намек на нелояльность или измену, даже если ущерб для компании был незначительным. Через своих адвокатов она неустанно вела дела, пока не считала, что справедливость восторжествовала. Так, например, была распространена история о том, что владелец гаража обманул ее при продаже автомобиля, и она подала на него в суд за нарушение гарантийных обязательств, выиграв дело после длительной переписки. Она также подтолкнула Лондон к жестким действиям в отношении тех, кто, по ее мнению, дважды обманывал фирму. Об этом свидетельствует письмо, отправленное двум евреям-багдади, которые работали агентами у Сассунов:
Мы с сожалением обнаружили, что вы не видите возможности принять сделанные нами предложения относительно вашей дальнейшей связи с нашей фирмой, а сформулировали свои собственные условия, которые, как люди деловые, вы должны были знать, будут совершенно неприемлемы для партнеров.
Несмотря на все свои многочисленные обязанности, Фарха не отказывалась от участия в работе интересующих ее благотворительных организаций. И здесь она ввела новшества, такие как концепция эндаументов - фондов, инвестируемых в акции и облигации, чтобы обеспечить благотворительным организациям более высокую доходность и поддерживать их в течение длительного времени. Она также взяла на себя роль посредника в семье, о чем свидетельствует письмо жены сотрудника, работавшего в Лондоне, в котором она умоляла ее ходатайствовать за мужа, чтобы Фредерик позволил ему остаться в Лондоне с их детьми: "Поскольку приближается время нашего отъезда в Бомбей, Вы, будучи матерью, прекрасно понимаете мои чувства. Мысль о еще одной долгой разлуке с детьми действительно делает меня несчастной, ведь мы вынуждены оставить их, чтобы закончить образование".