О покорном характере дружбы Рубена и Артура с королем было известно всем. Дружить с королем самой сильной империи в мире - дело немаловажное, но близость этих отношений не была отклонением. Действительно, новый принц Уэльский и будущий Георг V тоже поддерживал тесную дружбу с Артуром и Луизой. Менее чем через три недели после смерти Эдуарда VII в 1910 году Георг написал Луизе длинное, написанное от руки письмо, наполненное интимными подробностями его горя:
Вы знаете, кем был для меня мой любимый отец, и поэтому можете понять, какой ужасный пробел образовался в моей жизни. Мы были скорее братьями, чем отцом и сыном, и я советовался с ним во всем и всегда спрашивал его совета. Он очень любил вас с Артуром, и я знаю, что вам будет его не хватать....Пожалуйста, поблагодарите дорогого Артура за его сочувствие, я знаю, что его горе действительно велико.
Луизу официально попросили оказать помощь при "погребении Его Покойного Святейшего Величества блаженной памяти в Королевской часовне Святого Георгия в Виндзоре", а в архивах Ротшильдов в Лондоне хранятся многочисленные письма между ней и Георгом V. Когда Артур умер в марте 1912 года в возрасте семидесяти одного года, он написал ей:
Не могу передать, как я был потрясен и огорчен, получив сегодня утром вашу телеграмму о том, что я больше никогда не увижу вашего бедного мужа. Я еще не могу осознать, что больше никогда не смогу с ним пообщаться. Я чувствую, что потеряла настоящего доброго и верного друга в лице дорогого Артура, которого я знала столько лет и от которого получила столько добра.
Когда сам Джордж заболел в 1929 году, он сказал Луизе, что она "один из моих старейших друзей". А когда он умер в 1936 году, его дочь принцесса Мэри добавила в конце напечатанного на машинке письма к ней рукописную записку: "Как сильно мой отец ценил вашу дружбу, ведь он часто говорил мне о ней".
Королевские объятия не избавляли и не ограждали Сассунов от критики и антисемитских нападок, а наоборот, приглашали их. В одной из книг, изданной в Лондоне в 1904 году под псевдонимом "Иностранный житель", рассказывается о визите автора в столицу после долгого отсутствия:
Что ни говори, евреи - соль умного общества, а Сити - единственный интеллектуальный стимул, который знают его способности. Возможная деморализация высокодуховной и добродетельной аристократии новым поклонением мамоне... не успела немного отступить, как стало известно об иудаизации Вест-Энда и унизительном материализме его духовно настроенных обитателей, который непременно должен был последовать.
Он рассказал, как евреи, чтобы влиться в ряды английской аристократии, подражали им и стали "заниматься фермерством, а также спортом", и что "Сассун из Тулчан-Лодж, Адви, находится среди горцев, занимающихся оленеводством", и добавил: "Сассуны, изначально подаренные Бомбеем Великобритании, занимают полосу Сассекса и большую территорию в Кенте. Таким образом, они распространили свое влияние на отдаленные части Соединенного Королевства". Описывая отношения принца Уэльского с евреями, он заявляет: "Богатые люди с Востока сегодня находятся там же, где он нашел их при своем восшествии на престол. С тактом, который поддерживает в хорошем настроении и евреев, и язычников, он сумел заставить их заплатить филантропией за то, что они получили в виде почестей".
Сассуны привлекли к себе негативное внимание не только в Англии, но и в Соединенных Штатах. Предсказуемо ужасный роман, основанный на истории этой семьи, под названием "Саламандра" и опубликованный в журнале McClure's Magazine, изображает сэра Альберта как жадного магната, который когда-то был злой силой в Нью-Йорке и заманивал в ловушку молодых женщин, пытавшихся сделать себе имя в шоу-бизнесе города.
В Индии, как и в Англии, антисемитизм был обычным явлением, и евреям часто запрещали вступать в европейские клубы. В 1907 году Давиду Эзре запретили вступать в Бенгальский клуб, европейский клуб джентльменов в Калькутте. Забавно, но члены клуба не знали, что он контролировал большой портфель недвижимости в городе, включая землю, на которой был построен клуб. В отместку он приказал им освободить помещение, в итоге отказавшись от поспешно предложенного ему членства, но разрешив клубу продолжать арендовать недвижимость.
На самом деле имя Сассунов редко сходило со страниц светской хроники. В подборке фотографий из журнала "Высшее общество" за 1897-1914 годы сэр Эдвард Сассун и его жена Алин де Ротшильд сфотографированы в загородном доме вместе с принцем Уэльским в компании Мальборо Хаус Сет, и эти фотографии стали частью статьи "Политика и новый истеблишмент" в Великобритании. Однако у членов семьи было множество других способов потратить деньги: щедрые расходы на вечеринки, свадьбы и особняки не прекращались, а почти навязчивый интерес к скачкам преобладал повсюду - от Гонконга и Шанхая до Англии. Еще более дорогим был мир искусства. Каталоги выставок Королевской академии художеств и других учреждений свидетельствуют о том, что многочисленные произведения искусства и исторические артефакты члены семьи Сассун одалживали, начиная с конца девятнадцатого века. Они посещали премьеры спектаклей в лондонских театрах, а когда известное сопрано выступало с сольным концертом в Лондоне, это происходило под патронажем сэра Эдварда и леди Сассун. Бухгалтерские книги членов семьи того времени свидетельствуют об экстравагантных тратах по всем направлениям. Один из "Счетов скачек" показывает ставки на лошадей на общую сумму в тысячи фунтов в год из общего бюджета в 33 000 фунтов - огромная сумма для того времени (эквивалентная примерно 1,9 миллиона фунтов сегодня). Благотворительные организации не были забыты, но со временем пожертвования уменьшались, и Луиза Сассун может быть замечена отдающей 312 фунтов 10 шиллингов 7 пенсов на различные благотворительные организации в течение шести месяцев, сумма, сопоставимая со ставками на скачках за один день.
В семье было много пышных браков, и торжества становились все более замысловатыми, а списки гостей - все более избирательными. Когда сэр Дэвид Эзра женился на Рейчел в Лондоне в 1912 году, газета The Times широко освещала свадьбу. Церемония проходила в синагоге Лодердейл Роуд в Мейда Вейл:
Платье невесты было из гладкого белого атласа, в стиле принцессы, с длинными облегающими рукавами и лифом из шифона и тюля. Невеста несла букет, составленный из ландышей и белых гвоздик. Невеста носила один ряд жемчуга, ее волосы были уложены просто, но очень красиво. Во время службы она выглядела милой и трепетной, а когда все закончилось, ее цвет кожи поднялся, и она покинула синагогу с такой счастливой улыбкой.
Перед свадьбой Флора, которая к тому времени уже обосновалась в Англии, устроила вечеринку для членов семьи с ужином на тридцать шесть персон (и даже смогла позвонить некоторым из гостей, чтобы подтвердить их присутствие). Свадебным подаркам, полученным парой, была посвящена двухстраничная полоса в "Таймс", из которой видно, что присутствовавшие багдадские евреи в основном выписывали чеки (суммы не назывались), а английские гости дарили вазы, серебро, горшки, хрусталь, наборы посуды и часы. В Шанхае свадьба в 1907 году одной из внучек сэра Альберта с другим багдадцем была описана как великолепное событие, где церемония проходила в "переполненной синагоге под белым шелковым балдахином, поддерживаемым четырьмя держателями". На приеме присутствовало множество гостей, а в бильярдной комнате было выставлено более двухсот подарков.
Как и в других династиях, предбрачные обсуждения в семье были связаны не только с переговорами о приданом, но и с обеспечением будущего невесты. Давид консультировал свою сестру Рахиль по поводу деталей ее брачного договора, объясняя, например, юридические последствия для траста, созданного на ее имя, если она переедет в Англию и будет подчиняться английским законам. Браки с другими богатыми и хорошо связанными семьями гарантировали, что Сассуны останутся династией, с которой придется считаться во всем мире, и они, как правило, вступали в межнациональные браки реже, чем, например, Ротшильды. Дети Дэвида женились либо на богатых багдадских еврейских семьях, либо на собственных кузинах. Следующее поколение расширило свой диапазон, заключая браки с багдадскими семьями или видными еврейскими семьями Европы, такими как Ротшильды и Гюнцбурги, или - что противоречиво - с аристократическими семьями, которые не были евреями. К четвертому поколению почти все браки заключались с британскими и европейскими семьями, еврейскими и нет. Миграция в Лондон принесла с собой браки вне веры. Сибил Сассун, дочь Эдварда, в 1913 году вышла замуж за Джорджа Чолмондли, будущего 5-го маркиза Чолмондли и лорда Великого камергера. Согласно одному источнику, Ротшильды, к тому времени уже состоявшие в браке с Сассунами, выразили беспокойство по поводу брака Сибил по религиозным соображениям. Вероятно, их беспокойство и беспокойство других было причиной скромности свадьбы Сибил, которая состоялась в лондонском ЗАГСе и на которой присутствовало всего десять гостей. Женитьба на "чужих" иногда приводила к серьезным разрывам в семье, даже если большинство браков заключалось с представителями британской аристократии. Молодые мужчины или женщины избегали или подвергались бойкоту со стороны старшего поколения. Когда в 1914 году дочь Рубена Луиза вышла замуж за лорда Бойла, который был старше ее на двадцать четыре года, это вызвало раскол в семье. Флора разорвала все отношения с Луизой, смирившись лишь тогда, когда лорд Бойл внезапно умер через два года после их свадьбы:
Моя дорогая Луиза,
Я не мог набраться смелости и написать вам, но мне сказали, что я могу это сделать и что вы не воспримете это как оскорбление. Вы знаете, каковы были мои чувства к вам, и вы поверите, что мне очень жаль вас и я шлю вам свои искренние соболезнования и сочувствие. Я часто надеялся встретиться с вами, но это не удалось.