Экономический рост привлек в город людей, и за десять лет его население увеличилось более чем в два раза, достигнув почти 500 000 человек к середине 1840-х годов. Опиум и хлопок были двумя товарами, которые превзошли все остальные, изменили финансы города и принесли выгоду новым мировым купцам. На торговой арене работало множество предпринимателей и фирм, как местных, так и иностранных, но две из них были особенно велики. Главным среди британцев была торговая фирма Jardine Matheson. Основанная в 1832 году как партнерство калькуттского торговца Джеймса Мэтисона и хирурга Уильяма Джардина, она имела штаб-квартиру в Гонконге и занималась торговлей с Китаем, в которой доминировала до середины века. С начала 1800-х годов Джардин владел флотом судов для торговли в Китае и торговал опиумом. Он начал поощрять дилеров к прямым поставкам опиума из Бомбея без надзора со стороны EIC и добился такого успеха, что, не сумев монополизировать торговлю на востоке страны, EIC решила вместо этого обложить экспорт налогом. Главным среди местных жителей был Джамсетджи Джеджибхой, купец и член общины парси - зороастрийцев, чьи предки бежали из Персии в восьмом веке и которые сыграли значительную роль в развитии Бомбея в предыдущем столетии. Джеджибхой был известен своими выгодными сделками с британскими торговыми партнерами, дружелюбием к колониальным чиновникам и прозорливостью: В начале века, еще до того, как опиум стал большим бизнесом в Бомбее, он лично отправился в Китай, чтобы создать там сеть сбыта. Компания в большинстве своем благосклонно смотрела на таких предпринимателей: Чем больше опиума экспортировал Джеджибхой, тем больше налогов они собирали. Для этих глобальных торговцев (а Дэвид станет одним из них) борьба с британским колониализмом или EIC не входила в их планы; они просто хотели процветать в тени правителя. Как только монополия ИИК закончилась, стало легче строить отношения, которые могли длиться десятилетиями, с высокопоставленными британскими чиновниками, которые возвращались в Лондон и оставались союзниками этих купцов.
Дэвид стремился поближе познакомиться с этими купцами и товарами, которыми они торговали. Сразу после приезда он начал учить хиндустани, добавив его к своему свободному владению арабским, ивритом, турецким и персидским языками, и проводил дни на хлопковой бирже, беседуя с торговцами и агентами, внимательно изучая международные новости в поисках того, что может привести к повышению или понижению цен, и поддерживая контакты со своими старыми знакомыми в Багдаде и Персидском заливе. Вскоре после прибытия он начал экспортировать текстиль в небольших масштабах купцам в Османской империи. Тогда он был небольшим игроком, не такого масштаба, как Джардин Мэтисон и Джеджибхой, и его имя примечательно отсутствием в газетах и архивах того времени. Он начинал как мелкий игрок, и его возвышение в первый эшелон бизнесменов Бомбея было постепенным. Не было ни одного события или сделки, которые бы резко изменили это положение дел; он просто продолжал развивать свою сеть торговцев и использовать возможности, когда они появлялись. Когда в 1840 году после долгих дебатов городской совет опубликовал список членов "туземной общины", которым разрешалось использовать почтенный титул эсквайра, имени Дэвида в нем не было. Только в 1841 году он был признан одним из главных членов арабо-еврейского торгового сообщества в городе. Первое упоминание его имени в местных газетах появилось два года спустя, когда, стремясь закрепиться в агентском бизнесе, Дэвид в партнерстве с французской семьей создал компанию Altaras, Sassoon, Sons & Co. Он наблюдал за развитием агентского бизнеса, когда торговля в Бомбее переживала бум во второй половине 1830-х годов, и понял, что, помимо прибыли, он дает возможность наладить отношения с купцами по всему миру. Агентства служили связующим звеном между купцами. Алтары сами были примером: Семья происходила из Алеппо, но переехала в Марсель и заняла видное место в деловых кругах как там, так и в Индии. Один из членов семьи формально являлся вице-консулом Франции в Бомбее, хотя это почти наверняка был почетный титул, а не активная дипломатическая роль. Однако партнерство было недолгим, и менее чем через год в публичном объявлении сообщалось, что компания Altaras, Sassoon, Sons & Co. была распущена по взаимному согласию. Мы не знаем, почему. Возможно, компромиссы, неизбежно связанные с таким предприятием, были слишком велики для Дэвида - он, несомненно, обладал властным характером. Возможно, сотрудничество сослужило свою службу, ведь Дэвид Сассун больше никогда не считал нужным привлекать сторонних партнеров. Он и его сыновья были способны сами стать торговцами и агентами.
ВОСПИТАНИЕ СЕМЬИ
Когда Дэвид приехал в Бомбей, он еще не был тем торговым титаном, которым станет в середине века. Его население насчитывало всего двести тысяч человек, хотя оно было очень разнообразным: индусы, мусульмане, парсы, армяне, португальцы и небольшое количество евреев. Такое смешение создавало "гораздо более сложную колониальную географию", чем в других частях Индии, хотя, конечно, "расовое разделение накладывалось на город, и Запад оставался отличным от Востока". Еврейское присутствие было установлено в XVI веке видным португальским торговцем, но настоящая община утвердилась лишь во второй половине XVIII века, когда в город пришли четыре разные волны мигрантов. Первая из них, которую англичане называли "кастой туземных евреев", а другие евреи - "Бене Исраэль", происходила из пояса между Камбейским заливом и Гоа на западном побережье Индии; вторая состояла из арабских евреев из османских провинций Багдада, Басры и Алеппо; третья - евреев из Кочина с Малабарского побережья; четвертая - персоязычных евреев из Афганистана, Бухары и Мешхеда. Миграция арабских евреев в последние несколько десятилетий XVIII века была вызвана экономическими причинами, и первые багдадцы, приехавшие в Индию, поселились в Сурате - хотя, по словам нашего странствующего раввина, они сохранили духовную и религиозную связь со своей старой родиной. Когда он посетил Бомбей в 1828 году, то обнаружил там несколько арабских евреев, возглавляемых особенно богатым купцом по имени Соломон Якоб; он поселился там в 1795 году и до самой своей смерти в 1834 году оставался заметной фигурой в общественной жизни города. К началу 1830-х годов группа из двадцати-тридцати семей из общего числа евреев в 2 246 человек называла себя "еврейскими купцами из Аравии, проживающими и живущими в Бомбее". Хотя багдадцы составляли меньшинство этой группы (один из путешественников в 1837 году оценил число багдадских евреев в Бомбее в 350 человек), их успехи явно превосходили успехи евреев из других районов Аравии, и со временем всех их арабских единоверцев стали называть багдадскими евреями независимо от того, откуда они приехали. Это было благоприятное время для еврейской общины города: В 1834 году в Бомбей прибыл новый британский губернатор, сэр Роберт Грант. Будучи членом парламента Великобритании, он добился отмены "гражданских ограничений, затрагивающих подданных британского происхождения", и продолжил свою либеральную политику на посту губернатора, что означало, что при нем британцы стали относиться к евреям города более доброжелательно, чем когда-либо ранее.
Сам Дэвид был глубоко привязан к иудаизму. Он был набожным и преданно изучал Талмуд, несмотря на то что бизнес требовал от него многого - эти качества ему удалось привить лишь одному или двум из своих сыновей , хотя он настоял на том, чтобы все они получили всестороннее еврейское образование, и видимость этого, по крайней мере, поддерживалась, пока он был главой семьи. По прибытии в Бомбей он быстро нашел подходящую синагогу и регулярно посещал там общественные богослужения.
Даже когда его внимание было сосредоточено на торговле текстилем и создании сети агентов и торговцев в Индии и за рубежом, он отказался работать в положенный день отдыха. Позже офисы Сассунов закрывались как по воскресеньям, обычным днем отдыха в Бомбее, так и по субботам, еврейским субботам. Со временем, по мере того как Дэвид становился все более состоятельным и все больше вливался в еврейскую общину Бомбея, ее самых образованных и влиятельных членов можно было встретить в его доме по субботам, обсуждающих библейские отрывки, слушающих приглашенного ученого или вместе изучающих религиозные тексты. В 1850-х годах эта группа была организована как "Hebrath Beth David" ("Братство дома Давида"), клуб для обсуждения вопросов, представляющих общий интерес, и укрепления дружеских уз, созданный по образцу групп из старого Багдада. Однако круг общения Давида отнюдь не ограничивался теми, кто разделял его веру. Одним из его ближайших друзей в Бомбее был Джон Уилсон, шотландский христианский миссионер и ученый-востоковед, который впоследствии основал в городе колледж Уилсона. Уилсон увлекался нехристианскими религиями, и одной из его многочисленных книг был трактат о зороастризме, вере городской общины парси. Они познакомились вскоре после приезда Дэвида и стали закадычными друзьями, часто проводя "вечера вместе за изучением Ветхого Завета в оригинале на языке хиндустани с вкраплениями арабского".