Когда Сассуны вышли на опиумный рынок, в торговле в Западной Индии доминировали несколько крупных индийских торговцев и британских компаний, в частности Джамсетджи Джеджибхой и Джардин Мэтисон соответственно. К 1870-м годам Дэвид Сассун и Ко объединились с двумя ведущими торговыми семьями багдадских евреев в Калькутте - Габбаями (семья жены Альберта) и Эзра - чтобы влиять на цены на опиум в восточной Индии. Это была не простая ассоциация: Сассуны были вынуждены подчиняться Габбеям и Эзра в Калькутте, несмотря на то что у них там был свой собственный филиал, а архивы свидетельствуют о многочисленных спорах внутри этой мини-картели, когда семьи не могли договориться о стратегии или одна из них чувствовала себя эксплуатируемой другой. Однако этот альянс позволял им контролировать большую часть торговли, идущей из Бомбея и Калькутты. Однако более важным для прибыли фирмы было обеспечение контроля над опиумной торговлей в Мальве к 1870-м годам. Они выдавали денежные авансы индийским дилерам, которые, в свою очередь, финансировали фермеров, выращивающих и производящих опиум.
Таким образом, Сассун оказался в положении, аналогичном положению индийского правительства в Бихаре и Бенаресе. Фирма выступала в роли "банкира", финансирующего посевы опиума в Мальве, выдавая авансы уже сформировавшейся группе дилеров и, по сути, покупая урожай еще до его посадки.
Интересные подробности о конкуренции между David Sassoon & Co. и Jardine Matheson можно почерпнуть из архивов последней. Директора Jardine знали об агрессивных мерах, принятых фирмой для снижения цен на опиум: предоставление кредитов производителям в Индии; оптовые продажи по низким ставкам в сочетании с авансами китайским дилерам; и, что, вероятно, наиболее эффективно, авансирование до трех четвертей стоимости индийским дилерам, готовым регулярно отправлять партии на консигнацию. Фирма старалась поддерживать отношения со своими партнерами; Альберт, обсуждая сделку с одним из крупных фермеров, убеждал его в высоком качестве опиума и обещал закупать у него еще больше сундуков опиума, если оно будет высоким. Эта стратегия позволила снизить расходы компании и получить преимущество перед конкурентами: "Деятельность Сассунов серьезно подрывает цены здесь", - сообщал один запаниковавший сотрудник Jardine Matheson из Китая, что позволило им контролировать большую часть рынка к середине 1870-х годов. Вытесненная пароходами P & O и конкуренцией со стороны David Sassoon & Co. (а не, как утверждалось позже, из-за "моральных аргументов"), к 1871 году Jardine Matheson почти полностью вышла из опиумного бизнеса и переключила свое внимание на банковское дело, страхование, железные дороги и горную промышленность. Таким образом, две компании Сассуна были признаны основными держателями опиума в Индии и Китае, контролируя, по некоторым оценкам, 70 % всех акций. В действительности эта цифра составляла от 30 до 50 процентов, но неоспоримо, что к 1870-м годам две компании Сассуна были самыми известными в мире торговцами опиумом, а к началу 1880-х годов, согласно отчетам, торговля опиумом в Китае "почти полностью находилась в руках" купцов-парси и Сассунов.
Насколько прибыльным был опиумный бизнес? Для таких компаний, как Jardine Matheson, прибыль составляла в среднем около 15 % от инвестиций фирмы в 1850-1860-е годы и около 4 % от агентского бизнеса в тот же период. Jardine использовала эти прибыли для строительства своей структуры и расширения торговли чаем и шелком. Эти показатели были относительно высокими, поскольку с 1870-х годов культивирование опиума росло с поразительной скоростью, создавая избыточное предложение. В письме, датированном 1878 годом, Альберт писал: "Как долго мы будем продолжать посылать деньги повсюду и покупать? Сейчас мы владеем 500 сундуками персидского опиума, а в Китае у нас 1200 сундуков? Когда мы их продадим? Когда мы когда-нибудь получим прибыль и, что еще важнее, доходы?"