В другом видении Захария видит мужчину, который собирается измерить Иерусалим, и ангел, который говорил с пророком, выходит, а другой ангел идёт ему навстречу, говоря, чтобы он не измерял Иерусалим, так как в этом нет нужды, ибо Яхве будет огненной стеной вокруг него (Зах. 2:1-5).
В следующем видении «он» — скорее всего, ангельский собеседник пророка — «показывает» ему первосвященника Иисуса на Небесном Суде или у входа в Царствие Небесное. Иисус стоит рядом с Ангелом Яхве, а с правой стороны от него стоит сатана, исполняющий функции обвинителя. Но, прежде чем мы слышим какие-либо обвинения от сатаны, по словам Захарии, вмешивается «Яхве» (по тексту имеется в виду, что это «Ангел Яхве»), обращаясь к сатане: «Яхве да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Яхве, избравший Иерусалим! не головня ли он, исторгнутая из огня?» (Зах. 3:1-2).
То, что следует за этим, показывает, что ответственность сатаны за грехи была не отвергнута, а скорее принята и оправдана. Иисус пришёл на Суд в запятнанной одежде, что указывало на то, что он пребывает в трауре из-за немилости, в которую впал его народ перед Богом, признаёт вину и раскаивается в этом. Ангел Яхве приказывает сменить его одежду на торжественную. Он объявляет: «Смотри, Я снял с тебя вину твою» — и добавляет: «Так говорит Яхве Саваоф: если ты будешь ходить по Моим путям и если будешь на страже Моей, то будешь судить дом Мой и наблюдать за дворами Моими. Я дам тебе ходить между сими, стоящими здесь» (Зах. 3:3-7). Другими словами, Иисус сможет общаться с Судом Небесным. Однако непонятно, будет ли это включать в себя отношения с сатаной.
В своём труде, изданном в 1939 году, Адольф Лодс[4] анализирует образ сатаны в пророчествах Захарии и в Книге Иова с целью определить, имеет ли он сходство с государственными министрами какого-либо из окружающих царств того времени или со сверхъестественными фигурами ближневосточных религий. В итоге он отказывается от образа главного прокурора или официального обвинителя, по-видимому предлагаемого Захарией. Ни в Еврейской Библии, ни в каком-то другом сохранившемся историческом или литературном, религиозном или политическом тексте нет доказательств исполнения сатаной функций обвинителя или судебного чиновника ни в земном, ни в небесном контексте. Общеизвестно, что, согласно представлениям зороастризма, после того как люди умирают, происходит так называемая «сортировка», в ходе которой определяется, плохие они или хорошие, но нет судебного процесса и даже вынесения приговора. Хороший человек просто отравляется на небеса, а плохой свергается в ад. Только позднее появляется трибунал, состоящий из трёх судей.
Однако, что касается сатаны из Книги Иова, то, по мнению Лодса, он напоминает широко распространённую фигуру в управляющих структурах того времени, а именно официального представителя и осведомителя центральной власти. Например, мы знаем о «двух глазах царя» в Верхнем Египте и «двух ушах царя» в Нижнем Египте. Но особенно показательны «глаза и уши царя» в Персидском царстве. Ксенофонт говорит об этих чиновниках в своём труде «Киропедия» (8.6.16), и Лодс высказывает догадку, что Захария принимает эту концепцию не только в своём первом видении четырёх всадников, как я показал выше, но и в другом видении о семи светильниках, являющихся «семью очами Яхве, которые объемлют взором всю землю» (Зах. 4:10). В Новом Завете с этим перекликается Агнец Апокалипсиса, имеющий семь рогов и семь глаз, «которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю» (Откр. 5:6).
Ксенофонт повествует о персидской системе областных инспекторов, существовавшей при Кире Великом, который в 539 году до н.э. захватил Вавилон и через год позволил евреям вернуться в Израиль. Организация инспекторов была особенно хорошо развита при могущественном преемнике Кира, Дарии I, который пришёл к власти в 522 году и умер в 486 году до н.э. Следовательно, сатану, обвиняющего первосвященника в видении Захарии, не следует воспринимать как постоянного обвинителя. Это скорее один из инспекторов, который вернулся в суд, чтобы обвинить кого-то, имея в качестве основания свои наблюдения. Здесь отражена ситуация в Иерусалиме в начале правления Дария, и автор пролога в Книге Иова был под впечатлением от организации правительственных чиновников, а это означает, что он писал позже Захарии. Лодс склоняется к тому, чтобы датировать пролог именно таким образом, рассматривая и другие возможности (как было замечено выше, датировка всей Книги Иова остаётся всё ещё весьма спорной).
4