Случилось так, что «нефтяной принц», который вот уже несколько дней не был у меня, вдруг объявился и торжествующе сообщил, что он пришел пригласить меня на его обручение с певицей Мартой Фогель.
Я был скорее озадачен, чем поражен. Как это могло произойти столь быстро? Правда, я знал, что он посещал ее концерты, но и понятия не имел, какие планы он при этом строит. Любила ли она его? Вряд ли я мог этому поверить. Он был миллионером, однако, плохо его зная, я сомневался, достоин ли он такой чудесной девушки.
Я сразу же отправился к певице и нашел ее в таком хорошем и веселом настроении, что сразу же оставил намерение изложить ей свои сомнения. Я не хотел, чтобы она стала его женой, потому что не считал Вернера мужчиной, способным сделать Марту счастливой, однако у меня не было ни малейшего права копаться в тайниках личной жизни моего подопечного. Она выходила замуж за американского нефтяного принца, то есть делала «необычайно выгодную партию», как выражался ее отец. Против этого мне нечего было возразить, однако я нашел подходящее извинение, чтобы не присутствовать на помолвке.
Собственно говоря, Вернер как бывший беглец не имел документов. Не знаю, каким образом он достал необходимые для бракосочетания бумаги, но свадьба должна была состояться уже через четыре недели после обручения. Такая поспешность была вызвана его скорым отъездом в Америку.
Разумеется, меня пригласили на свадьбу, и я пошел — не ради него, а ради нее, потому что мое отсутствие обидело бы невесту. Через два часа после венчания Вернер был настолько… пьян, что вынужден был скрыться.
Его увидели опять только через несколько часов, и он снова принялся за шампанское. Вскоре он опять захмелел и показал свое настоящее лицо. Он хвастался своими миллионами и своей нищенской юностью, обливал пол ручьями шампанского, сыпал направо и налево оскорблениями и так нагло отвечал на обращенные к нему просьбы гостей, что те, один за другим, покидали вместе со своими дамами праздник. Я тоже намеревался удалиться, но новобрачная, со слезами на глазах, так искренне попросила меня остаться, что я выполнил ее желание. И вот вскоре остались только молодая чета, родственники Марты и я. Вернер все продолжал пить. Певица умоляюще посмотрел на меня. Я понял ее и с шутливым замечанием убрал бутылку. Он вскочил, вырвал бутылку из моих рук и, прежде чем я смог ему воспрепятствовать, ударил меня ею по голове, причем с губ его лился поток ругательств. Тогда я ушел, ни говоря ни слова.
Весь следующий день я прождал Вернера, полагая, что он придет извиниться, но он не появился, однако прислал мне письмо, в котором сообщал, что перед своим отъездом, который должен произойти сегодня же, вынужден сказать мне, что очень сожалеет о нашем знакомстве. Он, пожалуй, заметил, что я настроен против его брака, и строго-настрого запретил своей жене прийти попрощаться со мной.
Через несколько дней ко мне пришел Франц Фогель. Он не намерен был ехать в Америку и проводил новобрачных только до Бремерхафена. Франц передал мне несколько строчек, написанных рукой сестры, в которых она благодарила меня за все, но прежде всего за то, что на свадьбе я вел себя исключительно снисходительно по отношению к ее мужу.
Франц остался в Дрездене. Мне показалось, что его зять, несмотря на все свои миллионы, мало ему помогает. Время от времени Франц передавал мне приветы из-за океана. По его случайно оброненным словам, я понял, что его сестра не чувствует себя очень счастливой, а это ни в коей мере не способствовало изменению моего мнения о Вернере на более благоприятное. Я упрекал себя за то, что не сделал ни одной серьезной попытки воспрепятствовать браку славной девушки с этим негодяем.
Некоторое время спустя я снова оказался в Соединенных Штатах, потом был послан корреспондентом из Фриско в Мексику, пережил все, о чем было рассказано в предыдущих главах, и после всех этих приключений счастливо добрался до Техаса, где я на конфискованные мною деньги купил землю для немецких переселенцев и Плейера. Я долго оставался с ними, а потом вместе с Виннету поскакал через Льяно-Эстакадо в Нью-Мексико и Аризону, намереваясь поохотиться и посетить некоторые индейские племена. Наш путь шел через Неваду и Калифорнию, в Сан-Франциско, где Виннету намерен был превратить в наличные деньги слитки и золотые самородки, взятые им из его потайного «сберегательного ящика» во время нашего путешествия.
Мы рассчитывали пробыть там всего несколько дней. Во Фриско мы бывали часто и знали его столь же хорошо, как и сами горожане, а поэтому уговорили себя, что сможем там провести время гораздо плодотворнее, чем просто шатаясь по знакомому городу. Потом мы намерены были подняться в горы, проехать Неваду, Юту и Колорадо, где должны были расстаться, потому что я собирался из штата Колорадо, через Канзас и Миссури, податься на Восток и вернуться домой на пароходе.