— Мы приехали из-за прекрасной белой скво, которую я посещал с тобой в Сан-Франциско.
— А, Марта, ваша сестра?
— К сожалению, да, — ответил Фогель. — Мы ничего не можем вам рассказать про нее утешительного. Я пробыл за океаном четыре месяца.
— Это слишком мало!
— Да, но для меня вполне достаточно. Эти месяцы стали для меня годами, потому что они не принесли мне ничего, кроме горьких разочарований. Мой зять обанкротился.
— A-а, к сожалению, я так и предполагал! А как дела у Поттера, его компаньона?
— Разумеется, он тоже обанкротился.
— А вот в это я никак не могу поверить. Он высосал все деньги из вашего зятя и наверняка припрятал солидную сумму. Можно ли это банкротство посчитать обманом?
— Нет, потому что ни один человек не потерял ни пфеннига.
— Никто не потерял ни пфеннига, но тем не менее было объявлено о несостоятельности банка? Значит, за такое короткое время огромное состояние было полностью израсходовано? Как такое стало возможным?
— Поттер много потерял на спекуляциях. Мой зять доверял ему во всем.
— Это можно было предвидеть. Поттер занялся вашим зятем, заранее нацеливаясь на его разорение, а свое обогащение. Если бы это было не так, то столь большое состояние нельзя бы было истратить за такое короткое время. Для видимости, он будто бы потерял его на разных спекуляциях, а в действительности он набил себе полный кошелек. Надеюсь, что его еще можно поймать за руку.
— Я этому не верю, потому что, будь это так, он бы не стал задерживаться в Сан-Франциско, а давно бы исчез. Моего зятя, естественно, пустили по миру. То немногое, что у него осталось, он отнял у семьи и спрятал в свой собственный карман. При этом он ходит из притона в притон и пьет, пока вместе с последним центом у него не вылетает разум.
— А что же теперь делает ваша семья?
— Плохи их дела. Когда я туда приехал, то еще ни о чем не догадывался. Я полагался на Вернера. Я думал, что благодаря денежной поддержке с его стороны, буду делать быстрые успехи на сцене. Но уже через три недели его банк лопнул. Я приехал только для того, чтобы стать лишним едоком. Родители и сестра были в отчаянии. Правда, Марта сохранила хладнокровие и думала о спасении. Я помог ей. Нам пришла в голову отличная идея — давать концерты. На первое время на самое необходимое хватало денег, которые сестра выручала за немногие бывшие у нее лишние вещи. Мы подумали и про вас. Мы и так вам многим обязаны. Если бы вы тогда были в Америке, то, конечно, помогли бы нам делом и словом. Но вас-то там и не было. Тогда Бог привел в наш дом Виннету.
— Как? Он приехал к вам домой?
— Да.
— Трудно поверить. После того, что мы у вас пережили, нельзя было ожидать, что он когда-нибудь снова захочет посетить ваш дом.
— Это был уже не тот дом. Нас буквально вышвырнули из дворца. Мы снимали крохотную квартирку. К счастью, в Сан-Франциско приехал Виннету. Он вспомнил о нас, отыскал наше жилище и попытался утешить нас. Я почти сгораю от стыда, признаваясь, что он дал нам денег. Мы не решались их взять, но он уверил нас, что мы скоро сможем отдать ему долг. Он пообещал также серьезно поговорить с Поттером и с тех пор не выпускал его из виду. И вот пришло официальное письмо из Нового Орлеана. В нем сообщалось, что там умер наш дядя, брат моей матери.
— A-а, припоминаю. Ваша бабушка рассказывала мне, что у нее был сын, который уехал в Америку, и больше о нем ничего не слышали. Она была убеждена, что с ним в дороге приключилось несчастье, и он умер.
— Это так. Но он вовсе не умер, а ничего о себе не сообщал. Он просто оказался неблагодарным. И вот недавно он умер миллионером. По меньшей мере, так сообщали нам власти.
— Я бы не очень рассчитывал на это богатство. Вы же узнали, какую цену оно может иметь, если попадет не в те руки. Но как это нью-орлеанским властям пришло в голову разузнать ваш адрес в Сан-Франциско?
— Они просмотрели старые письма и записки умершего, узнали, откуда он родом, и в итоге написали в Германию. Оттуда и сообщили наш новый адрес.
— Ну, значит, вам помогли. Если вы докажете, что являетесь единственными наследниками и других притязаний на наследство нет, вам очень скоро его передадут.
— Конечно, это было бы хорошо, но в деле есть одна закорючка. Мы оказались вроде бы единственными наследниками, но в то же самое время — и не единственными. У покойного был сын, но он куда-то пропал.
— Да, это может надолго затянуть дело.
— Вот то-то и оно!
— Сына будут разыскивать через газеты, и только когда никто не сможет ничего о нем сообщить, его будут считать погибшим. К сожалению, может, придется ждать много лет.