— Так вы хотите доверить мне его охрану?
— Я хотел просить моего брата об этом.
— Считай, что твоя просьба уже исполнена. Я горд, что ты просишь меня об этом как своего друга.
— Благодарю тебя. Но у меня к тебе есть еще одна просьба. Не можешь ли ты взять под свою защиту нашего молодого бледнолицего брата?
— Он будет жить в моей палатке, и я буду относиться к нему как к сыну. У моих братьев есть еще какие-нибудь пожелания?
— Нет. Мы только хотим повторить, что ты можешь рассчитывать на нас в борьбе с могольонами.
— Это было бы равносильно тому, как если бы я выслал десять отрядов из десяти разведчиков каждый. Я благодарен доброму Маниту за то, что он свел меня с вами. Я знаю: он уж сделает так, чтобы мои глаза скоро снова увидели ваши благородные лица. Хуг!
Старый Мелтон удивился, но не испугался, когда узнал, что мы отдаем его нихорам. От нас он не мог ждать ни малейшего снисхождения и, вероятно, рассудил так: нихоры его не знают, зла к нему вроде не питают, и может быть, ему удастся их обмануть. Мы же были уверены, что ничего такого у него не выйдет. Для нихоров было бы величайшим позором, если бы они не смогли вернуть нам пленника.
Франц ни за что не хотел с нами расставаться. Даже пригрозил, что сбежит от индейцев и все равно тайком поедет за нами. Тогда я сказал ему, что мы посылаем его к индейцам с поручением проследить за тем, как индейцы будут стеречь Мелтона. Это скрипача убедило. Распрощались мы очень сердечно.
Втроем мы двигались сначала по следам нихоров, но эта путеводная нить скоро исчезла. Оно и понятно: какой же индеец станет оставлять четкие следы, находясь на территории врага. К вечеру мы имели повод гордиться собой, потому что преодолели никак не менее семи немецких миль. Пора было устраиваться на ночлег. Невдалеке тянулась узкая полоска кустарника, и это означало, что где-то рядом есть ручеек. Когда мы подъехали поближе к кустам, откуда-то из них раздалось:
— Стой! Еще шаг, и получите пулю в лоб!
Это были не пустые слова. Пришлось остановиться.
— Где ты, хозяин этого места? — спросил я спокойно.
— За дикой вишней, — ответил невидимка.
Судя по голосу, это был белый.
— Почему вы угрожаете нам, сэр?
— Потому что не знаю пока, негодяи вы или джентльмены.
— Последнее, сэр.
— Ха! Любой мерзавец скажет так же. Представьтесь как положено!
— Вы полагаете, что по таким местам люди путешествуют со свидетельством о крещении, а то и со справкой об уплате налогов?
— Не надо принимать меня за болвана. Назовите свои имена! Как зовут, например, краснокожего?
— Это Виннету, вождь апачей. А мое имя — Олд Шеттерхэнд.
— Черт возьми! Виннету и Олд Шеттерхэнд! Секунду! Я сейчас выйду к вам.
Вишневый куст колыхнулся, и из-за него показался очень худой и очень высокий человек в изодранной в клочья одежде.
В руках он держал увесистую дубинку. Чудной незнакомец воскликнул:
— Какая встреча! Какая честь для меня! Вы появились как раз вовремя.
— А вы что, искали нас? — удивился я.
— Да пока еще нет, но собирался.
— Ничего не понимаю! А вы здесь один?
— Yes, master!
— Как вас зовут?
— Да как вам понравится. Меня зовут по-разному. Если вы и вправду Олд Шеттерхэнд — а мне кажется, что это так и есть, — то вы должны были слышать об Уилли Данкере.
— О знаменитом скауте генерала Гранта?[98]
— Yes, sir[99]! Меня называют еще Длинным Данкером или Длинным Уилли.
Он сделал такое движение, как будто пытался снять с головы несуществующую шляпу.
— Значит, вы искали меня?
— Yes, вас, Виннету и молодого музыканта по фамилии Фогель.
— А, кроме дубинки, другое оружие у вас есть?
Он вздохнул:
— Было, да еще какое! Но его у меня отняли могольоны.
— Он напали на вас?
— Yes. В повозке, запряженной четверкой лошадей.
— Кучер которой был убит?
— Точно. Откуда вы все знаете, мастер?
— Сначала вы скажите мне, как выглядела та леди, что сидела в повозке.
— Скажу, но сначала пройдемте к воде.
Возле холодного и чистого ключа стояла великолепная, взнузданная на индейский манер лошадь.
— Ваша, мастер Данкер? — спросил я.
— Yes, — ответил он. — Я одолжил ее на время у Крепкого Ветра, если вам так больше нравится.
— Я много слышал об Уилли Данкере, но мне никто ни разу не говорил, что он крадет лошадей.
— А он и не крадет. Но могольоны забрали у меня все, что было, изорвали мою одежду. Так что лошадь я у них взял, чтобы восстановить справедливость. А вы не могли бы дать мне что-нибудь, из чего можно стрелять?
98
Скаут
Грант Уллис Симпсон (1822–1885) — американский генерал, один из ведущих военачальников северян во время гражданской войны 1861–1875 гг., главнокомандующий армией северян (1874–1875), впоследствии — президент США (1869–1876). Здесь имеется в виду участие Гранта, тогда еще молодого офицера, в американо-мексиканской войне (1846–1848), где он командовал полком в армии генерала У. Скотта.