— Хм! Конечно, это дело необычно заинтересовало меня, но разве вы считаете, что я сижу здесь только затем, чтобы по любому поводу отбросить свою работу в сторону и спешить на южный берег Средиземного моря в погоню за преступниками?
— И тем не менее вы должны сделать это, должны! Если вы спасете Малыша Хантера, он щедро вознаградит вас. Ну, а если не застанете его живым, то вы разоблачите его двойника, и тогда мы с охотой выделим вам часть наследства.
— Уфф! — разъярился вождь апачей. — Олд Шеттерхэнд не берет денег, а подобное путешествие вообще не сможет оплатить ни один человек!
Я несколько смягчил эту гневную тираду:
— Успокойтесь, в глубине души я уже давно готов хоть сейчас поехать в Каир, если только будут устранены некоторые препятствия, противостоящие мне сегодня и завтра.
Виннету и в этот момент, как всегда проявил проницательность и благородство чувств, положив одним из хорошо знакомых мне движений руку на свой пояс и сказав при этом:
— Виннету просит Олд Шеттерхэнда не обращать внимания ни на какие препятствия. Каков отсюда путь до Каира?
— Сначала надо доехать по железной дороге до Бриндизи, а потом на пароходе добраться до Александрии.
— Сколько времени надо ехать по железной дороге и когда отправляется пароход?
— Рейсы совершаются регулярно, в определенные дни недели. Если отправиться отсюда завтра, а в Бриндизи попасть послезавтра, то уже на следующий день можно оказаться в море.
— Тогда мы едем завтра. Хуг!
Примерно на это я и рассчитывал. Не для того Виннету приехал ко мне домой, чтобы отправить меня в Африку, а самому возвратиться домой. Тем не менее меня поразил его уверенный, решительный тон, которым были сказаны последние слова. Я спросил:
— Но все ли взвесил Виннету, отправляясь в совершенно чужую для него страну!
— Тем лучше знает эту страну мой брат. И пусть он не пытается вводить меня в заблуждение! Разве ты мне не рассказывал сотни раз, что ты видел в тех странах, говоря при этом, как бы ты желал, чтобы и я хоть однажды посетил эти края?
— Да, ты прав.
— Вот теперь твое желание исполнится. Значит, ты не должен возражать.
Вождь апачей в Каире! Что за мысль! Ничего подобного нельзя было предположить. Я обрадовался этому, потому что, во-первых, я получал уникальную возможность стать его учителем, а во-вторых, нам представлялся случай использовать суждение самого проницательного из всех умнейших людей с большой для себя пользой. И в-третьих, а в этот момент это было самым главным, он положил руку на свой пояс. Мое нынешнее финансовое положение не позволило мне отложить столько денег, сколько требуется на такое длительное и дорогое путешествие. Движение его руки показывало, что в поясе скрыто достаточное количество такого презренного, и вместе с тем такого благородного металла, как золото.
Фогель очень обрадовался принятому нами решению. Он снова и снова принимался благодарить нас, пока мы строго-настрого не запретили ему этого. Он отправился в гостиницу, ну, а апач, естественно, остался у меня, но не надолго, потому что ранним утром мы должны были уже отправляться в путь. Но забот это особых не причинило, потому что длительных приготовлений к путешествию не потребовалось, так как все, что для этого нужно, у меня было всегда наготове.
Фогеля мы снабдили деньгами на обратную дорогу до Сан-Франциско. Он простился с нами у своего купе, получив при этом достаточно указаний, как ему и его родственникам вести себя в самых различных ситуациях.
Меня немало веселило то всеобщее внимание, которое сопровождало появление апача. Не скрою, что с первого и не очень внимательного взгляда он казался одетым в новехонькое платье бродягой. Но кто повнимательнее вглядывался в его осанку, в благородные, гордые черты его светло-бронзового лица, тот принужден был подумать о том, что перед ним находится необыкновенный человек.
Небольшие происшествия, то интересные, то забавные, случавшиеся с нами в дороге, к данному рассказу не относятся, скажу только, что Виннету, несмотря на свою обычную индейскую сдержанность, не переставал удивляться. Ему было здесь на что посмотреть, узнать много нового, неизвестного. В Александрии он купил себе арабский наряд, который очень ему был к лицу, но, казалось, что он чувствует себя в нем не очень удобно.
Прибыв в Каир, мы сразу же отправились в «Отель дю Нил», в котором проживал Малыш Хантер. Там мы узнали, что он съехал месяца три назад. Это совпадало со сведениями, полученными нами в американском консульстве.