Мой сторож время от времени покидал свой пост у входа и появлялся в палатке, проверяя, на месте ли я и прочны ли путы. Кажется, он собирался не спать всю ночь.
Я прилагал все усилия, чтобы ослабить веревки на руках, и надеялся до утра освободиться от них. Если бы это мне удалось, я был бы спасен. Но это оказалось ненужным, потому что еще до полуночи я услышал тихий шорох за стенкой палатки. Было так темно, что я совершенно ничего не мог различить, но сразу же понял, что это появился Виннету, и прислушался.
— Чарли, Чарли! — прошептал он совсем рядом.
Да, это был он, Виннету, потому что только апач произносил так мое имя.
— Я здесь, — ответил я столь же тихо.
— Разумеется, связан?
— Да, ноги, да еще и привязан к столбу.
— Сторож заходит в палатку?
— Время от времени.
— Каким образом вас взяли в плен?
Я коротко рассказал ему об измене коларази и добавил:
— Крюгер-бей проводит ночь в палатке шейха, а где держат Эмери, мы скоро узнаем.
— Я уже знаю, потому что видел, куда его повели. Он находится на противоположной стороне лагеря.
— Ну же, скорее освободи меня! Нам надо торопиться.
— Нет, я этого делать не стану, иначе мы все испортим. Улед аяр не должны заметить, что вы исчезли. Тогда они сразу же подумают, что мы приведем сюда солдат, и немедленно свернут лагерь. Ничего не поделаешь, придется вам пока оставаться здесь. Мой брат Олд Шеттерхэнд это понимает?
— Да. Но в таком случае я должен рассчитывать на то, что наши солдаты придут обязательно!
— Ты сможешь на это рассчитывать, потому что ты и приведешь их сюда.
— Но ты сам только что сказал, что я не смогу уйти! Сторож сразу же это заметит и поднимет тревогу.
— Он ничего не заметит, потому что здесь, на твоем месте, останусь я.
— Виннету! — почти вслух воскликнул я. — Какая жертва!
— Никакой жертвы. Я не смог бы договориться с солдатами. Если здесь останусь я, а ты уйдешь, совершенно ясно, что мы их поймаем, потому что ты еще ночью окружишь бедуинов, а утром им не удастся выйти из ущелья. Для меня оставаться здесь нисколько не опасно.
Он был прав.
— Хорошо, я согласен, — ответил я. — Ты был у наших после того, как мы попали в плен?
— Нет, у меня не было времени. Прежде всего мне надо было вызволить тебя.
— Как же я найду их?
— Если ты поедешь прямо на север, то должен наткнуться на них. Они наверняка устроили стоянку там, где кончаются скалы.
— На южной окраине уорра? И я так думаю. Ты говоришь о поездке верхом. Ты имеешь в виду свою лошадь?
— Да. Выбравшись из ущелья, пройди тысячу шагов к северу; там я ее привязал. Мое оружие висит на седле; только нож я взял с собой.
— Ты оставишь его себе, чтобы на всякий случай было чем защититься. А как быть со сторожем, если он войдет и окликнет тебя?.. Ты же не сможешь ответить!
— Я буду храпеть — пусть подумает, что я сплю.
— Ладно! Надеюсь, я не задержусь с возвращением. Тебе подать какой-нибудь знак?
— Да. Троекратный крик грифа.
— Ладно! Теперь развязывай меня! Потом я свяжу тебя, но так, чтобы ты легко смог освободить руки.
Так и сделали. Потом я простился с апачем и выполз из палатки. Это оказалось несложным делом. Полотняную стенку палатки крепили к положенным на землю жердям с помощью шнурков. Два из них развязал Виннету, и стенка приподнялась настолько, что он смог пролезть в палатку. Я выполз тем же путем и снова крепко завязал шнурки. Я был свободен, а мой сторож и не подозревал об этом.
Собственно говоря, я еще был не совсем свободен, потому что мне надо было порядочно пройти по лагерю, однако я был уверен, что никому не удастся задержать меня.
Молодой месяц вышел на небо, хотя здесь, в ущелье, я не мог его видеть. Было довольно светло, но я не увидел ни одного неспящего, бодрствующего человека. Бедуины лежали тесными группами, которые очень легко было обходить. Подобно змее, я скользил по земле и уже через четверть часа оставил за собой последнего аяра. Тогда я встал и побежал.
Бедуины и в самом деле чувствовали себя в полной безопасности. Они даже не поставили часового у выхода из ущелья. Теперь тысячу шагов на север. Уже на восьмисотом я увидел лошадь, потому что в открытой степи было значительно светлее, чем в узком и глубоком ущелье. Я вскочил в седло и помчался, почувствовав теперь, сев на лошадь Виннету, тронув рукой его оружие, полную свободу.
Я летел галопом все дальше на север. Первая четверть только началась, и от луны виднелся лишь узкий серп, но было так светло, что видеть я мог достаточно далеко. Через какой-нибудь час я достиг первых скальных блоков, отмечавших границу уорра. Конечно, отыскать лагерь среди скал было куда труднее, чем в открытой степи. Я взял в руки Серебряное ружье апача и выстрелил, немного погодя — еще раз. Прислушавшись, я уловил через какие-то полминуты два ответных выстрела. Они донеслись с запада. Я двинулся туда, и вскоре мне повстречались солдаты. Когда в лагере услышали мои выстрелы, то подумали, что возвращается Виннету. Оттуда выстрелили два раза в ответ, чтобы указать ему направление, да еще послали навстречу людей. Солдаты удивились, увидев вместо индейца меня, но я ничего не стал объяснять им: время было дорого.