– Тебе бы не помешала маленькая шляпка с розанами и вуалью, – заметила она.
– Ты так думаешь?
Я щелкнула пальцами и на голове у меня возникла шляпа с красным пером, а на лице того же цвета маска.
– Классно! – оценила Лика. – А во сколько вы вернетесь?
– К утру.
Лика вздохнула.
– Придется ложиться спать. Я вас не дождусь.
Я ободряюще улыбнулась ей.
– Черт! – взорвался Дэниэл. – Я забыл дома телефон! Мне срочно нужно вернуться. Я быстро! – крикнул он уже из прихожей.
Хлопнула входная дверь. Я села в кресло, аккуратно расправив юбки. Зачем ему телефон?
– Давно вы вместе? – спросила вдруг Лика.
Я замялась, подсчитывая.
– Четыре недели.
– Ты любишь его? – продолжала допрос Лика.
– Нет.
Прозвучало это ужасно глупо. Но врать я не умела.
Лика подняла брови. На ее лице читалось изумление.
– Тогда почему ты с ним?
Что я могла ей ответить? Рассказывать ей всю подноготную своей жизни? Нет. Я знала ее еще не настолько хорошо. К тому же она совсем еще ребенок.
– Это сложно объяснить.
Лика нахмурилась.
– Когда мне будет столько лет, сколько тебе, ты расскажешь мне?
Я усмехнулась.
– Ты столько не проживешь. И я не думаю, что эта планета просуществует еще столько же…
Воцарилось молчание. Лика явно надулась. Я надевала красные босоножки на шпильке. Хлопнула входная дверь.
– Я забыл, что оставил телефон в машине! – весело сказал Дэниэл. – Ты готова?
Я улыбнулась.
– Остались только крылья.
– Зачем они тебе? – удивился Дэниэл. – К платью они не подойдут.
– Я оставлю их в машине. Будет столько народу. Я не сомневаюсь, что отец подошлет кого-то из своих людей, поэтому должна быть наготове.
Дэниэл передернул плечами.
– Как знаешь.
Я обняла его. Первый раз. От удивления Дэниэл чуть не выронил мобильник, который сжимал в правой руке.
Лика быстренько ретировалась.
– Идем?
Я кивнула.
Мы вышли из машины возле Большого Дворца. Это было самое красивое здание в городе. Сейчас, в темноте, ярко светились
гирлянды и окна, взрывались фейерверки, и вовсю гремела музыка.
Я подняла голову. Шпиль дворца
чем-то напомнил мне Столп Грешников,
к которому я привязывала самых
провинившихся. Это мне не понравилось. Возникло дурное предчувствие, сродное какому-то внутреннему дискомфорту, и выражающееся в постоянном изнурительном беспокойстве. Может быть, я и мнительна, но, может благодаря именно моей маниакальной подозрительности, я до сих пор не попалась в руки Тивамине. Я не умею доверять людям. Может, это передалось мне от отца? Он ни кому не доверял…
Вспыхнул фейерверк. Огненные брызги разлетелись по небу, напоминая капли жидкого огня…
… – Смотри, какая чудесная ракушка!
Светловолосый мальчик поднял с земли перламутровую радугу моря. Кожа у него была чистой и розовой, казалось, она исходила каким-то солнечным сиянием этой чистоты.
Девочка, сидящая на песке, поджав ноги, рядом с мальчиком, рисовала на песке радугу, солнце и их самих. Когда девчушка подняла голову посмотреть на ракушку, оказалось, она удивительно похожа на мальчика. Светлые волосы были одного и того же мягкого оттенка, одинаковый разрез голубых глаз, мягкие губы с одинаковыми улыбками. Единственным отличием было то, что у девочки была светло-пепельная кожа.
– Она умерла, Иисус.
– Я могу это исправить.
Он накрыл ракушку рукой и осторожно подышал на нее. Створки резко захлопнулись. Раскрошившиеся кромки восстановились.
– Видишь, Сатана? Она будет жить.
– Дай подержать.
Сатана протянула руку и взяла ракушку. Та мгновенно почернела, скукожилась и рассыпалась прахом.
Из глаз девочки полились слезы.
– Почему у меня не получается так, как у тебя? Все рушится, к чему я не прикоснусь!
Иисус обнял ее за плечи.
– Не плачь. Ты просто не можешь еще контролировать свои силы. Отец…
– Отец! – всхлипнула девочка. – Если они узнают, что мы с тобой дружим…
– Они не узнают, – успокоил ее мальчик. – Если мы будем осторожны. Мне пора.
Белоснежный плащ Иисуса, висевший за спиной, расправился, превратившись в крылья.
– До свидания!
Девочка тоже надела свой плащ. Только ее крылья были смоляно-черными…