Ну, «кукла» – это было бы несколько сильно сказано. Грубо слепленная восковая фигура была не более чем здоровенной колбасой из плавленых свечей, из которой торчали пять каких-то обрубков. Один из обрубков, торчавший из конца колбасы, был украшен грубо намалеванной рожицей; она выглядела, как детские каракули, только гораздо хуже – но, учитывая тот факт, что намалевана она была помадным огрызком из помойного ведра ванной Дэб, Билко был просто в восторге от результата. В помойном ведре был колтун из черных волос, который она, наверное, выдрала из расчески, и колтун этот полувиднелся сквозь воск демонической головы Куклы Дэб. Вокруг «тела» было обернуто и типа того что припаяно воском что-то навроде черного кружевного белья. Билко приспустил мизинцем перед этого кружевного белья и потер два кусочка помады, вылезшие наружу. На самом деле кружевное белье это было останками старых трусиков Дэб, каковые, опять же, он добыл на помойке. Он поднес куклу к носу и мощно понюхал. Трусики пахли как ад и рай, два в одном. Перевернув восковое изделие, Билко произвел инспекцию рваной раны, которую он прорезал между ножных обрубков. Из этой свечно-восковой пизды торчала ниточка. Пусть его и не было сейчас видно, но в центре устрашающей статуэтки находился использованный Дэбов тампон, глубоко утопленный в восковом сердце куклы – на тампоне были даже лобковые волосы, приставшие к засохшей менструальной крови. Сила деталей, подумал Билко самодовольно. Вся сила – в деталях. Та маленькая пластиковая сумочка всякой всячины из помойного ведра ванной Дэб оказалась настоящим сокровищем оккультиста. Она разгласила все эти тайные прелести, и теперь, когда они были вживлены в сие чучело готической цыпочки – Билко знал это, потому что ему так сказали духи – оно перестало быть просто чучелом; в каком-то странном, мистическом смысле сия демоническая кукла была самой Дэб; он знал, что его власть над ней теперь будет только расти – до тех пор, пока она будет не более способна сопротивляться его самым темным желаниям, чем этот дьявольский манекен.
Он ухмыльнулся собственной ушлости и стал щекотать грубо вырезанную дыру, время от времени дергая нитку тампона. У него моментально развился стояк. Он мог смело поспорить, что где бы Дэб сейчас не была, ее пизда горит и трепещет и отчаянно жаждет проглотить несколько дюймов его полной крови любовной кости; и он знал это безо всякой подсказки духов.
Раздался стук в дверь. Билко на секунду перестал ласкать свой хуй и поднял взгляд:
– Кто там?
– Это я, миссис Блэкли.
– Секундочку!
Какого хуя ей надо? Билко крайне осторожно положил «Дэб» в коробку, схватил футболку и, натянув ее на голову, подошел к двери и приоткрыл ее.
– Добрый день, мистер Спэр. Я просто хотела узнать, останетесь ли вы до… Ой, простите, я, э…
Фраза, начатая роскошной хозяйкой гостиницы, повисла в воздухе, ибо она узрела вздутие на свежих хлопковых трузерах Билко.
Билко понял причину ее смущения и решил извлечь из ситуации максимум пользы. Он был уверен, что похотливая хозяйка жаждет сесть, как на кол, на его полную крови любовную кость. Он открыл дверь пошире, чтоб ей было все видно.
– Входите, миссис Би.
Миссис Би не требовалось большего поощрения; она захлопнула за собой дверь и сразу же принялась расстегивать пуговицы своего прелестно сшитого халатика. А она ничего, подумал Билко; вид ее ненормально огромных сисек заставил его хуй трепетать от жажды трахнуть ее до потери пульса. Миссис Би засунула свой язык ему в рот; муж ее был на работе в городе, а она уже целую вечность не сосала, стоя на коленях, мощный молодой хуй.
Чего Билко не понимал, жадно насасывая темные, большие и стремительно твердеющие соски своей хозяйки, так это того, что его зависание в Бэрроу было отнюдь не случайно. Когда она встала на колени и стала насасывать его венозный хуй, он, наверное, был слишком занят, чтоб одуплиться, что сонный прибрежный город, который он выбрал вроде бы наугад, был на самом деле геометрическим центром дьявольской диаграммы, которую он помогал начертать. И что он был вовсе не архитектором демонических планов, которые строились у него под ногами, а скорее, простым наемным рабочим.
Но Билко не должен был этого знать. Он поймет это, причем по-жесткому, через пару дней – но никак не сейчас. Так что давайте оставим его наедине с его жалкими фантазиями и дадим ему мирно выебать миссис Би до состояния комы.
18
Христиане были в хорошем расположении духа. Церковь Вековечного Дня была упакована в мини-караван междугородных автобусов, возглавлявший, в свою очередь, гораздо больший караван христиан со всей страны, сросшийся в Лидсе на шоссе М1; ныне, пересекая Пустоши Северного Йоркшира и направляясь в Бухту Робина Гуда, караван этот растянулся до самого горизонта: едва ли не тысячи междугородок неслись все быстрей сквозь кусачее осенее утро.Солнце светило на несущиеся мимо мили вереска и утесника, только-только начавшего жухнуть; вороны и овцы в панике ломанулись прочь от шоссе, когда ведущая междугородка вкатила, пыля, в сонный прибрежный городок, откуда, собственно, и должен был начаться штурмовой бросок на Уитби.
Иеремия Джонс забрался на кабину главного автобуса: он вел своих солдат на войну. Он бросил взгляд вперед – на красоту Творения Господня, потом – назад, на бесконечную шеренгу супертачек, с ревом прущих вперед. Он поднес ко рту мегафон и затянул для своих апостолов другой гимн:
– Все светлое, прекрасное… – начал он.
– БЛАГОСЛОВЕННО ВСЕООО!!! – радостным хором проревели в ответ его облаченные в белое послушники.
Валлиец был на подъеме. Резонанс его скромной кампании – одной пресс-конференции и того интервью для «Ньюз Ревью», всего-то – напрочь затмил его самые дикие и амбициозные прогнозы, и вот теперь добрые люди Британии объединились, чтоб дать отпор силам зла. Тот факт, что сам он являлся хозяином самой внушительной в мире коллекции «дэт-металлических» и «готических» групп, лишь убеждал Джонса в истовости его веры. Создав буквально на пустом месте оффшорную компанию «рок-промоушна», он сумел отыметь музыкальный бизнес, натравив его алчность саму на себя. С помощью щедрых авансов, которые «Ночь Инкорпорейтед» платила участникам фестиваля, сама оставаясь в полной тени, Джонс добился того, что мощное сборище сатанинских скальдов просто рвалось поучаствовать в своем собственном уничтожении. Они лезли из кожи вон, чтоб оказаться на фестивале! Яки агнцы, – подумал он самодовольно, – яки агнцы под нож мясника.
Дэб, Тиш и Сэл смешались с тусовкой в черном прикиде, тащившейся вверх по легендарной лестницей Уитби. Каменные плиты повторяли все неровности гигантского холма – почти утеса – от гавани далеко внизу до Аббатства на самой вершине; поверхность плит истерли столетия непогоды и непрерывного паломничества. Они слышали, как звукари кочегарят мощные усилители: шквалы звука над каменистой вершиной. Да, пестренькая же коллекция готиков и металлистов перлась сейчас по этой сотне ступеней. Дэб и вся ее кодла вырядились, как обычно; со своими наколками и рваными ажурными чулками и викторианскими корсетами из китового уса и фальшивыми бриллиантами из лавки старьевщика из Уитби все они выглядели пиздец охуительно круто. Перед ними топала группа бесполых фанов Мэрилин Мэнсона, позади тащились старые рокеры в «моторхедных» футболках. Один истощенный готик задрал на себе футболку с логотипом «Зэ Неф», чтоб показать всем наколку на спине: «СМЕРТЬ ЦИВИЛИЗАЦИИ ЕСТЬ БУДУЩЕЕ РОКА» – таков был текст, исполненный готическим синюшным шрифтом.