— Как тебя зовут?
— Ранульфом. А тебя? — тотчас переспросил нахал с интонацией урожденного лондонца.
— Меня — Хью Корбетт. Я чиновник Суда королевской скамьи и могу устроить тебе помилование!
Мальчишка отвел взгляд, потом отвернулся сам и сплюнул. Корбетт пожал плечами:
— Твое дело. Хочешь, чтобы тебя вздернули, пусть вздернут!
— Подождите!
Корбетт обернулся.
— Прошу прощения, — проговорил Ранульф, лицо которого вдруг стало по-детски беззащитным. — А вам-то чего надо?
— Мне нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты провел меня по лондонским клоакам, но чтобы мне самому не приходилось разговаривать с крысами. — Корбетт огляделся. — Кроме вот этих, что тут стоят.
Ранульф ухмыльнулся:
— Тогда я вам пригожусь.
— Отлично! — Корбетт обернулся к тюремщику, беспокойно переминавшемуся с ноги на ногу у него за спиной. — Вот. — Он протянул ему документ, подписанный Барнеллом. — Впиши его имя. Это помилование за все прошлые и настоящие преступления Ранульфа…
Корбетт вопросительно посмотрел на мальчика.
— Просто Ранульф.
— Ранульфа атт Ньюгейта, — заключил Корбетт.
Тюремщик кивнул и прорявкал несколько фраз, после чего с мальчишки сняли цепи и развязали веревку на шее.
Корбетт тотчас ухватил своего нового помощника за плечо и торопливо повел его вон с тюремного двора. Чуть погодя они свернули в темный переулок, где было не продохнуть от вони, которой несло со скотобойни. Здесь Корбетт прижал спутника к грязной, в пятнах мочи стене, приставил кинжал к его шее, так что на коже появилась рубиновая капелька крови, и внимательно смотрел на него, пока угрюмая самонадеянность не сменилась страхом на его лице, а потом тихо спросил, медленно выговаривая слова:
— Сударь мой Ранульф, за что вас должны были повесить?
— За кражи, грабежи, — хрипло ответил тот. — Третий приговор.
— Значит, последний. Теперь будешь со мной. Будешь мне помогать — и в тюрьму больше не попадешь. Обманешь — уж я прослежу, чтобы ты умер мучительной смертью. Ясно?
Парнишка кивнул, не сводя глаз с длинного кинжала, приставленного к его горлу, словно уже не чаял спасения. Корбетт усмехнулся, убрал оружие и пошел из переулка обратно на улицу в сопровождении верной тени.
Всю остальную часть дня Хью Корбетт посвятил тому, чтобы отмыть Ранульфа и привести его в приличный вид, для чего привел его в таверну, где прежде ставил лошадь, велел снять грязные лохмотья и вымыться в выпрошенной у хозяина бадье. Потом он завернул мальчишку в одеяло, накормил досыта и отправился за одеждой — туникой, зеленым плащом с капюшоном, штанами, сапогами, поясом, кошелем и небольшим, но впечатляющего вида кинжалом с ножнами.
Когда он вернулся с покупками, Ранульф исчез. Правда, вскоре Корбетт отыскал его в сарае, совершенно голого и в обнимку с пухленькой девицей из таверны, чьи радостные повизгивания и навели его на след пропавшего парня. В первый момент чиновник хотел положить конец забавам своего подопечного, но потом, поняв, что так он празднует обретенную свободу, вздохнул и вернулся в таверну. Прошло совсем немного времени, как пришел завернувшийся в плащ Ранульф, готовый покорно выслушать упреки хозяина. Но стоило ему увидеть обновки, как он тут же забыл обо всем на свете.
Ранульф оделся, и они, покинув таверну, отправились в Чипсайд. День подходил к концу, толпа начинала редеть. Робкое дыхание весны сменилось холодным ветром. Крестьяне в коричневых блузах и деревянных башмаках собирались домой, купцы со своими пони и пустыми телегами стремились выбраться из города, прежде чем запрут ворота, коробейники и разносчики спешили поскорее распродать товар. Корбетт привел Ранульфа в «Митру», стараясь не отпускать его от себя, пока сам в сумеречном свете высматривал Элис.
— Она ушла. Миссис Элис сегодня не будет, — сказал верзила, преграждая Корбетту дорогу и злобно сверкая маленькими воспаленными глазками.
— Но вечером-то она вернется? — с тревогой и разочарованием переспросил Корбетт, не понимая, куда могла подеваться Элис, и беспокоясь за нее.
Великан поджал губы и покачал головой:
— Ушла она. Будет завтра. Ее нет, и тебе, чиновник, тоже придется уйти, иначе я кликну караульных. Скоро зазвонят колокола.[7]
Выругавшись шепотом, Корбетт развернулся и покинул таверну. Ранульфа он нашел недалеко от входа.
— Почему ты ушел? — резко спросил он. Ранульф ссутулился.