И УКРЕПИЛ реб Мордхе-Йосеф, благословенна его память, свое сердце, и велел принести жаровню, и гвоздику, и воск, и ладан, и ароматные травы, и тлеющие угли. И он приказал зажечь черную свечу, и принесли стол, на котором обмывают покойников, а реб Мордхе-Йосеф запахнул белый халат, и еще десять человек надели талесы и филактерии и взяли рога для трубления. И он открыл дверцы ковчега, и достал свиток, и воззвал: «Изыди, я изгоняю тебя навеки!» И он бросил травы на жаровню, и взвился дым благовоний. Ведь всем известно: благовония истребляют нечисть. И было так.
КАК ТОЛЬКО бес почуял священное благоухание, он закричал и подпрыгнул до потолка. А женщина бросилась на пол, и пена пошла у нее изо рта, как в припадке, избави Бог. И бес назло швырнул на землю ее чепец и сорвал покровы с ее тела, и наклонил ее, чтобы стал виден ее срам и чтобы у людей появились грешные мысли. И она обмочилась в святой синагоге, и ее груди стали тверды, как камень, а живот так раздулся, что десять человек не смогли бы его обхватить. Левую ногу она забросила за голову, а правая вытянулась и окоченела, как деревянная, и язык вывалился, как у повешенной, избави Бог. И так она лежала, и крик ужаса из ее уст достигал небес, и земля раскалывалась от ее стонов. И она извергала кровь и гной и испускала ветры, и у нее текло из ноздрей, из ушей и из глаз. От отвращения люди падали без чувств, а она то хохотала, то рыдала, то скрежетала зубами. И из ее тела вырывался дым, как потом свидетельствовали многие благочестивые женщины, ибо бес сидел в ее чреве, как сказано выше. И она делала столь непристойные движения, что невозможно передать. А когда к ней подносили святую вещь, а именно свиток или нить из цицес, она поднималась в воздух и летала под потолком, и при этом гремел гром и сверкали молнии. И страх объял людей, дрожали их колени, и они кричали: «Горе нам, ведь скверна одолела святость, не дай Бог!»
И ТОГДА реб Мордхе-Йосеф, благословенна его память, повелел трубить, и прозвучал рог. А реб Мордхе-Йосеф воскликнул: «Я изгоняю тебя! Пусть все проклятья падут на твою голову, если ты немедленно не покинешь тело этой женщины!» И кантор проклинал нечистого и посыпал голову женщины пеплом. И, услышав шум, в синагогу явились даже гои со своим священником, и увидели, что это знамение свыше, и поклонились, и стали молиться своему идолу. И некоторые из них утверждали, что женщину надо умертвить, потому что она колдунья. И набилось столько народу, что яблоку негде упасть, и началась давка.
И ВСКРИЧАЛ дибук: «Сними с меня проклятие, и я уйду добровольно. Ведь я больше не могу противиться святости!» И реб Мордхе-Йосеф, благословенна его память, выполнил его волю, и пообещал ему, что будет читать по нему поминальную молитву, и утешил его, и снял с него проклятие. Но нечистый тотчас скрылся и сказал: «Нет, мне хорошо здесь, я не выйду». Тогда реб Мордхе-Йосеф снова начал изгонять его и проклинать. И длилось это несколько часов, потому что бес лгал, и молол языком, и хвалился, что не боится святости, и отрицал Всевышнего, благословен Он. И когда его спросили: «Почему же ты наказан?», он ответил: «Это все случайность, само собой так вышло». Так он и остался при своем упрямстве. Если бы мы захотели поведать всё, что говорил нечистый, передать все его насмешки и непристойности, слов не хватило бы, чтобы рассказать, и бумаги, чтобы написать. И каждый увидел воочию чудо, совершенное Богом, и обратил к Отцу небесному свое сердце, и освятилось имя Всемогущего.