Корина оказалась весьма милой и приятной женщиной. Николь немного поболтала с ней, и они договорились уточнить время интервью на следующий день, когда Николь выйдет на работу.
— Не забудьте, что я была первой, кто вам позвонил, — на прощанье сказала Корина.
Николь положила трубку и скорчила перед зеркалом довольную гримаску.
— Неплохо, черт побери! — воскликнула она.
Если она правильно поняла, ей предстояло интервью и фотосессия. К тому же Корина Лафонт намекнула, что она не единственная, кто захочет с ней пообщаться. Кто знает, возможно, ее и на телевидение пригласят.
Улыбаясь, она вернулась в холл и снова взяла цветы. В этот момент раздался звонок у входной двери.
Это был не один звонок, а два коротких звонка, которые Николь сразу узнала. Так звонил Жан.
Прижимая к себе букет цветов, она подбежала к двери и распахнула ее. На пороге, сияя ослепительной улыбкой, стоял Жан. Николь он показался еще привлекательнее, чем всегда. В правой руке архитектор держал большой пакет, а в левой — букет тубероз.
Оба застыли на месте. Жан не сводил глаз с цветов в руках Николь, а она рассматривала его туберозы. Жан первым нарушил затянувшееся молчание.
— Послушай, Николь, я, конечно, знаю, что я классный парень, но смею тебя заверить, что с цветами меня встречают впервые, — напустив на себя невинный и безмятежный вид, произнес он. — Вот, я тоже купил тебе цветы.
Девушка не сразу нашлась что ответить и еще несколько мгновений стояла с открытым ртом. В глазах ее гостя заплясали веселые искорки.
Наконец Николь расхохоталась. Сначала она еле слышно хмыкнула, потом прыснула и рассмеялась так заразительно и безудержно, что к ней присоединился и Жан. Они хохотали, как сумасшедшие, не в силах произнести ни слова, и только беспомощно тыкали пальцами в букеты друг друга.
Когда Николь удалось успокоиться, она едва стояла на ногах. Впрочем, ей хватило сил на то, чтобы свободной рукой обвить шею Жана и прильнуть к его губам.
Они поужинали рано, потому что Николь хотелось посмотреть вечерние новости. Она рассчитывала увидеть кадры, снятые в аэропорту. Туберозы стояли в высокой вазе у нее в гостиной. Цветы, собранные ею в саду, остались внизу, в гостиной мадам Барбье.
Жан налил себе виски и, расположившись на диване, наблюдал за тем, как Николь возится с видеомагнитофоном.
— Я попросила родителей записать какой-нибудь другой канал, — сообщила она, усаживаясь рядом с Жаном. — Потому что, если здесь ничего не покажут…
Но все показали. В центральной части выпуска, после самых актуальных новостей, на экране телевизора появилось изображение Николь, позади которой покровительственно маячила фигура Пьера де Лайне. Девушка с удовольствием отметила, что в отснятом днем сюжете получилась очень даже неплохо. Чаще всего ей не нравилось, как она выходит на фотографиях. Единственное, о чем она пожалела, так это о том, что перед приземлением не догадалась освежить макияж.
Журналистов больше привлекал приключенческий аспект открытия, а не его научная ценность. Ее саму увлек рассказ о гробнице фараона, о древнеегипетских богах и о юной сотруднице Лувра, расшифровавшей загадочную надпись на керамической табличке.
Репортер познакомил зрителей с историей захоронения Сети I, оскверненного и разграбленного еще в минувшие эпохи. Однако выяснилось, что все три тысячи триста лет, минувшие с момента захоронения, статуэтка богини-змеи лежала в тщательно замаскированном тайнике. Кто и зачем ее туда положил? И зачем этот человек оставил зашифрованное послание, способное привести к тайнику? Неужели он рассчитывал на чудо? Ведь только чудом эта табличка дошла до наших дней и попала в руки ученых. Возможно, в этом скрыт сокровенный смысл, пока недоступный нашему пониманию?
И наконец, диктор высказал соображение, от которого Николь стало немного не по себе. Как египетские боги отнесутся к похищению очередного сокровища из усыпальницы одного из своих фараонов? Что, если проклятие, постигшее многих расхитителей и осквернителей гробниц, падет на головы тех, кто извлек статуэтку богини из тайника?
Впрочем, он тут же с улыбкой добавил, что статуэтка Меретсегер отправится в Египетский музей, а значит, как нетрудно предположить, боги примирятся с потерей. Тем не менее это последнее замечание показалось Николь довольно неубедительным.
Она обернулась к Жану и увидела, что он, закатив глаза и оскалив зубы, протягивает к ней руки со скрюченными в виде когтей пальцами.