Несмотря на предложенные ей объяснения, Николь не покидало ощущение, что в этом доме есть строго необходимый минимум вещей, без всяких излишеств. Ее не переставало удивлять и то, что все вещи аккуратно расставлены по местам, как на выставочном стенде в мебельном магазине. И все же на всем лежала печать скромного очарования, еле слышно шептавшего ей об ушедших временах и эпохах, а возможно, и других странах. Ее же квартира казалась перегруженной вещами, хотя Николь привезла сюда лишь несколько предметов мебели, книги и свой скромный гардероб.
В этот вечер она легла спать довольно рано. Девушка очень устала и с наслаждением нырнула в постель. Кровать досталась ей от семейной пары, а значит, была довольно просторной. Когда она увидела ее впервые, то сразу задалась вопросом, как будет себя в ней чувствовать? Оказалось, очень даже неплохо. Теперь она даже удивлялась посетившим ее тогда сомнениям.
Она лежала в постели, наслаждаясь новыми ощущениями. Подушку Николь привезла с собой, а матрас был достаточно удобным. Внушительные размеры кровати отнюдь не смущали, а скорее даже радовали девушку. Окно было открыто, и она отметила еще одно существенное отличие — царящую вокруг тишину. Это напомнило ей детство и ночи, которые она провела на ферме родителей, оставаясь там. Так, с улыбкой она и уснула.
Наутро она с удивлением отметила, что проспала почти десять часов, ни разу не проснувшись. Но все же ее не оставляло ощущение легкой тревоги, а перед глазами то и дело всплывал образ мертвого Рене Мартина. Ей почему-то казалось, что именно это видение преследовало ее всю ночь. Во сне она видела распростертое на полу тело своего бывшего шефа, а в его глазах навеки застыл немой вопрос.
Весь день Николь пыталась отделаться от этих видений, но они возвращались с маниакальной настойчивостью. К счастью, каждое видение длилось лишь долю секунды, но ей удалось разглядеть пол, на котором лежало тело, голубую рубашку погибшего, а также его волосы с проседью, которые стояли дыбом, словно кто-то его за них тянул. Но больше всего пугал его пристальный взгляд. Его застывшие глаза смотрели на Николь в упор, хотя ничего не видели… Они таили в себе загадку смерти человека по имени Рене Мартин.
Ближе к полудню Николь отправилась в гости к родителям. Она часто приезжала на ферму по воскресеньям. Сегодня ей не терпелось рассказать им о своем новом доме. Мама слушала внимательно, но на самом деле интересовало ее не это. Николь опять пришлось рассказывать о том, о чем хотелось забыть.
— Тут все ясно, дочка, — мама поудобней устроилась в кресле с довольным видом человека, в очередной раз доказавшего свою правоту. — Из того, что ты нам рассказывала, становится ясно, что у этого человека было много врагов. Я не хочу сказать, что он заслуживал смерти. О Господи, я этого никому не желаю, — она замахала руками. — Я хочу сказать, что так жить, как жил он, нельзя. Нельзя обижать и оскорблять людей. Но ты расскажи нам, — она немного подалась вперед, — что тебе сказали полицейские.
К вечеру девушка вернулась в Сен-Жермен. Ее грела мысль о том, что сейчас она войдет в свой новый дом. Повернув на свою улицу и издалека увидев его красную крышу, она почувствовала прилив бодрости. Вечерело, обращенные в ее сторону окна второго этажа отражали заходящее солнце. Весь дом был окутан золотистым свечением, отчего окна походили на горящие глаза отдыхающего великана. Это так поразило Николь, что она остановилась, чтобы насладиться зрелищем. Но это длилось лишь несколько секунд. Солнце продолжило свой путь за горизонт, и стекла теперь не отражали его лучи, хотя дом по-прежнему был залит янтарным светом. Великан закрыл глаза.
Еще утром Николь пригласила мадам Барбье на ужин в маленький ресторанчик неподалеку от дома, который по воскресеньям работал допоздна. Она обнаружила его накануне вечером, когда отправилась на прогулку по окрестностям. Николь хотела устроить своеобразный прощальный ужин, ведь уже во вторник Татьяне предстоял отъезд в Канаду.
Хозяйка ожидала ее в своем старинном кресле, слушая граммофон. Она не зажигала свет, и Николь вначале с трудом различила в сгустившихся сумерках ее миниатюрную фигурку. Мадам Барбье сидела, сложив на коленях руки, и улыбалась, отчего ее зубы блестели даже в темноте. Мелодия была незнакома Николь, но она не сомневалась, что, как и все в этом доме, это дань прошлому.
В ресторане мадам Барбье сыпала историями из своей жизни вперемешку с советами относительно того, как следует обращаться с домработницей Мари. Она была одета так же, как и в день их знакомства: на ногах те же фиолетовые туфли, и кружевные манжеты так же выглядывали из рукавов черной кофты; на голове у нее красовалась маленькая, похожая на берет шляпка, а бежевую шаль сменил длинный плащ. На щеках женщины горели красные пятна, контрастировавшие с белизной ее кожи.