Утренние газеты испытывали ещё меньше сомнений в последней роли Фаришты. ФАРИШТА, ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ, СКРЫЛСЯ.
— Я возвращаюсь на Скандал-Пойнт, — сообщил Салахуддин Зини, которая, не понимая этой замкнутости во внутренних палатах духа, вспыхнула:
— Мистер, поработайте лучше над своим разумом.
Уезжая, он не знал, как успокоить её; как объяснять своё гнетущее чувство вины, ответственности: как сообщить ей, что эти убийства есть тёмные цветы семян, посеянных им прежде?
— Мне просто нужно подумать, — произнёс он неуверенно, подтверждая её подозрения. — Всего день или два.
— Салат-баба, — ответила она резко, — я должна предоставить это тебе, мужчине. За тобой — выбор времени: по-настоящему большой.
Ночью после участия в создании цепи Салахуддин Чамчавала разглядывал из окна своей детской спальни ночную панораму Аравийского моря, когда Кастурба настойчиво постучала в дверь.
— Здесь человек, хочет видеть вас, — сказала — почти прошипела — она, явно напуганная.
Салахуддин не заметил никого, проникающего через ворота.
— Со служебного входа, — ответила Кастурба на его вопрос. — И послушайте, баба, это тот самый Джабраил. Джабраил Фаришта, о котором газеты говорят…
Её голос сорвался, и она принялась беспокойно грызть ногти на левой руке.
— Где он?
— Что поделаешь, я испугалась, — воскликнула Кастурба. — Я сказала ему, в студии Вашего отца, он ждёт вас там. Но, может быть, вам лучше не ходить. Мне позвонить в полицию? Бапу ре[210], ну и дела.
Нет. Не звоните. Я пойду узнать, чего он хочет.
Джабраил сидел на кровати Чингиза со старой лампой в руках. Он был одет в грязную белую курта-пайджаму и, казалось, давно не спал. Взгляд его был несфокусированным, погасшим, мёртвым.
— Мистер Вилкин, — проговорил он устало, махнув лампой в сторону кресла. — Чувствуйте себя как дома.
— Ты выглядишь ужасно, — рискнул Салахуддин, чем вызвал у собеседника далёкую, циничную, незнакомую улыбку.
— Сядь и заткнись, Вилкин, — произнёс Джабраил Фаришта. — Я должен поведать тебе свою историю.
Это был ты, тогда, догадался Салахуддин. Ты действительно сделал это: ты убил их обоих. Но Джабраил закрыл глаза, соединил кончики пальцев и начал свой рассказ, — который, как и множество других историй, начинался вот так:
Кан ма кан
Фи кадим аззаман…
Было ли не было в давно забытые времена
Ладно,{1454} так или иначе было что-то вроде этого
Я не могу быть уверен потому что когда они звонили я был сам не свой яар я не был собой те несколько трудных дней чтобы сообщить тебе что это за недуг я знаю на что он похож но я не могу быть уверен.
Часть меня всегда стоит снаружи крича нет пожалуйста не делайте этого но это ни к чему не приводит ты видишь когда приходит недуг
Я ангел бог проклятый ангел божий и сегодня я мстительный ангел Джабраил мститель всегда месть за что
Я не могу быть уверен это что-то вроде преступления человеческих существ особенно женщин но не только всех людей ожидает расплата
Что-то вроде того
Итак он принёс ей что-то он не желал вреда я знаю что теперь он хотел только того чтобы мы были вместе ты не момо можешь видеть он сказал что охохох она не для тебя эта вспышка не продлится долго и ты он сказал что ты по-прежнему сусумасшедший для неё каждый знает всё чем он хотел быть для нас что должно быть быть быть
Но я слышал стихи
Ты понимаешь меня Вилкин
С т и х и
Сто блюдей на кухне этой Сис бум бах
Чай люблю люблю я кофе
Розовая роза синяя фиалка помнят меня когда я мёртв мёртв мёртв
Вот что это
Я не мог вытащить их из своего ореха а она изменилась пред моими очами я назвал её имя шлюха вроде того и он я знал о нём
Сисодия развратник откуда я знал что они дошли до того чтобы
смеяться надо мной в моём собственном доме что-то вроде того
Чище льда и мягче хлеба
Стихи Вилкин как ты думаешь кто сочинил эту блядскую вещь
Итак я призвал на землю гнев Божий я направил свой перст я выстрелил ему в сердце но она сука я думал сука холодная как лёд
стой и жди просто жди а затем я не знаю что я не могу быть уверен что мы были не одни
210