– Ну вот, вы уже тайком от меня переговариваетесь с Гюнтером Ларгосом Диасом, – послышалось в трубке. – Если это вас не настораживает, дело плохо.
– А что это за угроза, пришедшая из России?
– Пока не знаю. Но речь идет о чем-то действительно экстраординарном.
– Когда выясните, дайте мне знать, Смитти. А пока что мы с Гюнтером отправляемся в Бостон, – сказал Римо и повесил трубку.
– Может, не будем так спешить? – вкрадчиво произнес Диас.
– Не надейтесь, вы выторговали для себя всего лишь день отсрочки, не больше, – отрезал Римо.
– В таком случае я пью за прекрасный последний день.
Полет в Бостон на реактивном самолете Диаса был инее чем приятным. В салоне, устланном пушистыми коврами и уставленном удобными креслами, к услугам пассажиров были любые фильмы и красивейшие женщины.
Но Римо вызывал у Диаса куда больший интерес, нежели все эти удовольствия. Он отослал красоток в задний отсек самолета, чтобы побеседовать с Римо наедине. Самолет был настолько хорошо оснащен, что на борту оказался даже портной, и Диас предложил своему гостю выбрать новую одежду взамен испачканных кровью темной футболки, серых брюк и мокасин. Римо остановил свой выбор на новой темной футболке и паре серых брюк.
– Вы получите их, как только мы прилетим в Бостон. Насколько я понимаю, ваше агентство не числится среди правительственных организаций в Вашингтоне?
– Вы правы.
– И тех, кто знает о его существовании, можно пересчитать по пальцам?
Римо кивнул.
– Позвольте мне высказать еще одну догадку, – продолжал Диас. – Дело в том, что я неплохо разбираюсь в правоохранительных структурах вашей страны.
Римо снова поощрительно кивнул.
– Коль скоро ваше агентство засекречено, в нем не может быть большого числа сотрудников, тем более таких, как вы.
И на сей раз Римо кивнул в знак согласия.
– Я бы сказал, что во всей организации не больше трех человек, которым разрешено убивать.
– Никогда не думал, что для этого требуется особое разрешение.
– Обычно правительства наделяют таким правом своих агентов. Единственное, что позволило вашей организации избежать раскрытия, это весьма ограниченное число лиц, осуществляющих карательные функции.
– Уж не пытаетесь ли вы получить от меня признание, что в случае моей смерти разделаться с вами будет некому?
– Ну что вы! У меня и в мыслях не было вас убивать. Зачем? К тому же я намного полезнее вашим руководителям живой, чем мертвый. Думаю, я мог бы с ними поладить. Мне хотелось бы встретиться с этим Смитти.
– И не мечтайте. Его сразу хватит удар.
Конференц-зал Бостонского институционного банка и Трастовой компании Америки выглядел совершенно так же, как и в XIX веке. Стены были обшиты потемневшими от времени панелями из красного дерева. Изображенные на портретах чопорные, высоконравственные выходцы из Новой Англии сурово взирали на присутствующих, словно определяя, достойны ли те чести находиться в этом зале.
То были творцы американской конституции и кодекса американской морали. То были люди, которые, решив, что с рабством должно быть покончено, финансировали Гражданскую войну. Правда, эти доблестные мужи сколотили огромные состояния именно благодаря тому, что покупали рабов в Африке, затем продавали их в страны Карибского бассейна за мелиссу (черную патоку), из которой в Новой Англии делали ром, и за этот ром покупали новых рабов.
Эта цепочка, почему-то именуемая «золотым треугольником», сделала их, а также их потомков баснословно богатыми.
И лишь после того, как были нажиты огромные состояния, Новая Англия выступила поборницей отмены рабства. Как сказал один южанин: «Если бы у нас хватило ума поступать так же, а не просто сразу выкладывать денежки за своих негритосов, никакой Гражданской войны вообще не было бы».
Потомки сих праведных мужей сейчас сидели в зале заседаний под портретами своих предков. В банковском деле они придерживались строгих принципов и никогда не приняли бы у вкладчика деньги, в происхождении которых существовало хотя бы малейшее сомнение.
Однако когда речь шла о сотнях миллионов долларов, это были уже не просто деньги. Это был капитал. Таким клиентам не принято задавать вопросы. Поэтому когда сеньор Гюнтер Ларгос Диас, крупнейший вкладчик банка, попросил банкиров о встрече, они с величайшим удовольствием пошли ему навстречу.
Радость беседы с сеньором Диасом не омрачило даже то обстоятельство, что с ним явился какой-то тип в затрапезной черной футболке и серых брюках, столь не вяжущихся с элегантным белым костюмом латиноамериканца.
– Скажите, молодой человек, – поинтересовался председатель совета директоров, – откуда вы родом?