До нашего отъезда из Альбани я раза три встречал лорда Гоу у мистрис Скайлер, где часто бывали и Мордаунты. Лорд Гоу чуть ли не жил у добрейшей старушки, где всегда собиралось лучшее общество Альбани. У нее же наш караван должен был сделать первый привал.
Отряд наш был настолько многочислен, что его можно было принять за передовой отряд какого-нибудь военного корпуса. Герман Мордаунт отсрочил свое путешествие до этого момента для того, чтобы дать время военным отрядам заполнить страну, что обеспечивало нам, путешественникам, известную безопасность и давало нам возможность продвигаться без помех от одного военного поста до другого.
Караван наш состоял из двух фургонов, десяти или двенадцати верховых лошадей и обслуги: господин Мордаунт взял с собой двух негритянок — кухарку и горничную и двух негров — конюха и камердинера, а также трех белых работников для разных надобностей — прорубать дорогу, наводить мосты, сооружать шалаши и тому подобное. Таким образом, отряд Германа Мордаунта состоял из десяти человек: четырех женщин и шести мужчин.
В нашей партии было трое господ — Тен-Эйк, Дирк и я; затем негр Джеп и господин Траверс, наш землемер, двое рабочих, состоящих в его распоряжении, двое дровосеков с топорами, негр Петер, личный слуга Гурта, то есть в общем тоже десять человек, из них двое негров, так что в общей сложности в обеих партиях было двадцать человек. У каждого мужчины — как белого, так и негра — было по карабину; кроме того, у нас, господ, было еще у каждого по два пистолета за поясом, под куртками, так что все мы были прекрасно вооружены, хотя это и не было особенно заметно.
Понятно, костюмы наши вполне соответствовали обстоятельствам: городские шляпы были заменены мягкими дорожными; брюки, гетры и мокасины из оленьей шкуры и грубые суконные куртки; кроме того, все мы запаслись зелеными блузами, украшенными бахромой, весьма красивыми, являющимися для странствия по лесу своего рода защитной одеждой и потому вошедшими в употребление даже в войсках, не говоря уже об охотниках всякого рода. Барышни также вместо больших соломенных шляп надели маленькие касторовые, украшенные зелеными вуалями и небольшими перьями, и короткие суконные амазонки, весьма удобные для ходьбы.
Мистер Ворден и Язон не отправились вместе с нами, и причиной тому были отчасти их костюмы. Его преподобие очень дорожил внешними атрибутами своего сана и даже на петушиные бои являлся в рясе. Придерживаясь взгляда, что ряса делает монаха, он и для путешествия в глубь американских лесов не пожелал расстаться со своим привычным платьем, рассчитывая, что его широкополая шляпа, черные коротенькие брючки и длинная ряса внушительно подействуют на краснокожих в пустынях Северной Америки. Язон же считал необходимым путешествовать во всем, что у него было лучшего из гардероба, — таковы были традиции города Данбюри. Кроме того, он еще рассчитывал сэкономить. Купить лошадь стоило очень больших денег, так как с прибытием войск на все страшно поднялись цены; нанять повозку стоило тоже не многим дешевле.
Старику Вордену удалось каким-то образом получить местечко в казенном транспортном фургоне бесплатно. Язон ухитрился, так или иначе, пробраться вместе с ним. Надо отдать справедливость, мистер Ньюкем обладал необычайным талантом устраиваться везде и всюду на дармовщину. Он вообще не имел никакого понятия, что известное положение человека влечет за собою известные обязательства; он мог униженно клянчить, пресмыкаться перед кем угодно, лишь бы добиться какой-нибудь льготы или выгоды; с другой стороны, он ничуть не постеснялся бы поселиться в доме губернатора и пользоваться всем его имуществом, лишь бы только ему представилась возможность пролезть туда. Словом, понятия о приличиях, деликатности и справедливости ему были почти незнакомы, и жизнь представлялась ему чем-то вроде игры в четыре угла, где каждый спешит занять оставленное соседом на минуту место и должен держаться за него как можно дольше.
Мистер Ворден и Язон выехали из города на сутки раньше нас и рассчитывали встретиться с нами там, где дорога пойдет лесом.
Мужчины шли пешком, кроме кучеров, а лошади все были под вьюками, и так как каждый из нас, кроме карабина, пистолетов и зарядов, нес еще на спине тяжелый мешок, то легко понять, что мы не могли делать больших переходов.
Первой нашей остановкой был загородный дом в поместье госпожи Скайлер, пригласившей всех нас к обеду. В числе приглашенных был и лорд Гоу, который рассыпался в похвалах мужеству и самоотверженности Аннеке и Мэри, решившихся предпринять столь трудное и далекое путешествие. Кроме него, за столом присутствовал еще один молодой человек по имени Филипп Скайлер, родственник хозяйки дома и одних лет со мной. Мы с ним разговорились, и я узнал от него, что он прикомандирован к комиссариату и находится в распоряжении генерала Брадстрита и что, как только все будет организовано, он выступит в поход вместе с армией. При этом он просто и ясно изложил мне весь план предстоящей кампании.
— Итак, мы можем надеяться увидеть вас и ваших друзей в наших рядах? — спросил молодой Скайлер, расхаживая со мной по цветнику. — Говоря чистосердечно, мистер Литльпэдж, мне не совсем нравится, что мы вынуждены видеть здесь столько войск из западных колоний, чтобы очистить страну от неприятеля. У нас с этими янки так мало общего, что я всей душой желал бы. чтобы мы могли собственными силами принудить французов отступить.
— Между нами есть по крайней мере то общее, что у нас один и тот же властелин, и мы приносили одну и ту же присягу!
— Да, конечно, но мне известно, что у вас в жилах достаточно голландской крови, чтобы понять меня; в силу моих служебных обязанностей мне теперь постоянно приходится бывать то в той, то в другой дивизии, то в том, то в другом полку, и, признаюсь, один полк Новой Англии доставляет мне больше хлопот, чем целая бригада других войск. У них генералов, полковников и майоров прямо-таки бездна! Их хватило бы на всю армию герцога Мальборо; у них в лагере вы за один день увидите больше превосходительств и полковников, чем за целый месяц в главной квартире. Конечно, это, вероятно, не мешает им иметь свои хорошие стороны, но не знаю почему, а только мы друг другу не по душе!
Спустя двадцать лет мне пришлось припомнить эти слова и того, кто мне их сказал.
Тогда же мне случилось побеседовать и с лордом Гоу. Разговор этот не был ничем замечателен, но он положил начало нашим отношениям.
Приблизительно час спустя после обеда мы тронулись дальше. В этот вечер мы должны были пройти немного, хотя здесь дороги были хорошие, тогда как в тридцати милях к северу от Альбани уже не было решительно никаких дорог, кроме военных троп, ведущих прямо к озеру Шамплейн.
Когда мы достигли того места, где нам нужно было свернуть с большой дороги, Герман Мордаунт был вынужден попросить барышень выйти из их удобной повозки и сесть на лошадей. Повозки же должны были следовать за нами шагом: ехать в них вследствие ужасной дороги было совершенно невозможно. Наша маленькая кавалькада имела весьма внушительный вид.
Дорога, шедшая в гору, представляла собою, в сущности, едва приметную тропу, проложенную в лесу; там и сям виднелись следы колес, но тропа эта не была ни укатана, ни даже расчищена. Здесь нас должны были подождать мистер Ворден и Язон, но мы нашли тут только их багаж, а сами они прошли дальше вперед и поручили нам сказать, что мы их встретим немного далее.
Гурт и я ушли вперед в качестве разведчиков. Зная, что дом, где мы должны были провести ночь, находится на расстоянии нескольких миль отсюда, мы спешили прийти раньше других, чтобы приготовить все для приема наших дам. Дом этот стоял посреди пустоши, кругом акров на двадцать почва была расчищена: миновать его было невозможно, так как было уже поздно, а до ближайшего жилья, лежащего уже во владениях Германа Мордаунта, было не менее восемнадцати миль, то есть целый день пути.