Сатарса

Палиндром, конечно, перевести нельзя, однако можно либо передать его семантику на другом языке, но уже не в палиндромной форме, либо подобрать ему какой-либо палиндром-соответствие, что, однако, весьма маловероятно. 

Проблема, по существу, сводится к выбору: что важнее в тексте «Satarsa» — семантика, передаваемая палиндромом, или структура палиндрома, независимая от его конкретного содержания? Ответ в идеале основывается на такой интерпретации испанского текста, при которой учитывается тот факт, что палиндромы в нем выполняют роль средства как локальной, так и глобальной связности, будучи его сильными позициями и ключевыми знаками. 

Сюжет рассказа таков. Главный герой Лосано, его жена Лаура, маленькая дочь Лаурита, а также их товарищи Илла и Йарара скрываются в маленьком городке Калагаста от преследований правительства. Возможно, они члены какой-либо революционной организации, хотя прямо об этом в тексте не говорится. В Калагасте Лосано и его друзья зарабатывают на жизнь тем, что ловят живьем крыс, а затем продают их некоему Порсене, тот же, в свою очередь, перепродает животных для генетических опытов. Жизнь беглецов проходит в напряженном ожидании того, что они будут обнаружены преследователями. Во время очередной охоты на крыс Лосано, Йарара и Илла попадают в засаду правительственных войск и гибнут. Первый же абзац текста содержит внутреннюю интерпретацию: «Чтоб определиться и решить, что делать, Лосано прибегает к уловкам вроде теперешней: atar a la rata — „связать крысу“, очередной банальный и навязчивый палиндром, он всегда одержим этими играми и относится к ним по-особенному, ибо все воспринимает на манер зеркала, которое лжет и в то же время говорит ему правду…; и если ataralarata не дает ему ничего нового, то стоит задуматься над вариантами, и тогда Лосано замирает, уставившись в пол, и предоставляет словам играть, а сам подстерегает их, как охотники из Калагасты подстерегают гигантских крыс, чтобы схватить их живьем». Сходные с этим эпизоды позволяют «поверх связности» предположить, что принцип палиндрома каким-то образом проецируется на сюжет рассказа; ср.: «Ночью я решил попробовать наоборот: переиграть „связать“ на „развязать“. И когда я подумал о том, чтобы развязать их — desatarlas, — я прочел слово с конца. И это давало sal, rata, sed— „соль“, „крыса“, „жажда“. <…> …они подсказывают путь, возможно, это единственный способ разом покончить с крысами. Так через игру: палиндром — и ни морд, ни лап!». 

В итоге «зеркало» палиндрома разбивается: охотники за крысами сами становятся жертвой преследователей, которых Лосано сравнивает с крысами. Заглавие текста — «Satarsa» — возникает вследствие употребления во множественном числе фразы-палиндрома ataralarata — ataralasratas: «…ataralasratasдает Satarsalarata — крыса Satarsa». Сатарсой называет Лосано и офицера, возглавляющего отряд преследователей. 

Мена ролей и нарушение «палиндромоподобной» симметрии, казалось бы, и должны быть положены в основу интерпретации. По крайней мере, так строится перевод на русский язык. Автор перевода либо оставляет в своем тексте испанские палиндромы, сопровождая их комментариями (ataralarata; desatarlas — sal, rata, sed), либо пытается найти русские соответствия (átale, demoniacoCain, omedelata — Маниа — как веревка каинам; Adányraza, azarynada — Воля не манна: ан на меня лов). Главное — наличие в тексте палиндрома как такового. 

Однако при этом теряется та однородность, которая обеспечивает глобальную связность в испанском тексте. Ведь повтор должен быть формальным, поэтому нужно или «переводить» на русский все палиндромы и притом при сохранении их семантики, которая, что особенно важно, является текстовой, или, что проще, все палиндромы передавать на испанском языке. Смешение двух этих подходов приводит к искажению текста, а значит, и произведения. 

Сравним эпиграф-палиндром оригинала и переводного текста. Первый таков: Adán y raza, azar y nada. Оставляя его пока без истолкования, вспомним, что любой эпиграф катафорически отсылает нас «вниз» к тексту. В тексте, следовательно, логично ожидать повтор всего эпиграфа или его части. Повтор встречается в диалоге Лосано и Лауры, когда Лосано говорит о «вечной условности» противопоставляя Каина и Авеля: «Род Авеля (исп. raza de Abel. — В. Л.), прах твой удобрит дымящуюся землю… Род Каина (исп. razade Cain. — В. Л.), дорогами влачи в отчаянии семью… — Пока крысы не пожрут твоих детей, — почти неслышно заканчивает Лосано». Здесь библейский мотив отмечен изотопией Adán (Адам) — Abel (Авель) — Cain (Каин) и, кроме того, имеется повтор слова raza ‘род, кровь’. Обреченность и Каина, и Авеля, о которой говорит Лосано, соотносится со второй частью эпиграфа: Adán y raza (Адам и род [его]), azar y nada (несчастный случай, удар судьбы и — небытие). Нельзя не заметить еще один повтор: Cortazar—azar. Имя автора оказывается вовлеченным в ткань текстовых повторов. Все это можно обобщить следующей схемой: