- Ага, – снова кивнул я и… – Ай, зверюга! – вскрикнул я, поджимая губы и демонстративно растирая укушенную щеку.
Линка слезла со стола, на который я усадил ее пару секунд назад, поправила майку и погрозила мне кулаком.
- Маньячина, – обозвали меня.
- Ценитель прекрасного, – не согласился я.
- С тобой не только омлет сгорит, еще и бутерброды плесенью покроются, – усмехнулась она, беря в руку чашку с кофе.
Я вздохнул, состроил физиономию оскорбленной невинности и бухнулся на соседний табурет. После завтрака мне опять надавали по рукам, вручили пакет и выгнали в магазин, не забыв сунуть список покупок, потрепать по щеке и умилиться: - Какой же ты хорошенький.
После этого дверь перед моим носом закрылась. Я поскребся в нее для проформы, услышал:
- Брысь, котяра, – вздохнул и направился вниз по лестнице, изо всех сил стараясь не пускать в свои мысли воспоминания о последнем видении.
Сегодня был важный день для «Сателлита» и для «Дэоса». Или мы вместе прорвемся в финал, где победит одна из групп, или же дружно вылетим. За эту неделю мы неплохо сыгрались с парнями из «Дэоса», и общение выходило без всяких напрягов. Репетиции проходили легко, если не считать Михиного ворчания, но к нему уже начал привыкать и «Дэос». Мы же с мужиками из нашей команды вовсе не обращали внимания. Но больше всего радовало, что Лина расслабилась и уже не смотрела волком, стоило мне подойти к ней. А вчера нас и вовсе выгнали, когда мы уселись на подоконник и целовались, не обращая внимания на остальных.
- Свалили отсюда, – рявкнул Миха, – хватит тут слюни размазывать.
- Не завидуй, – парировал я, и мы покинули студию ненадолго.
А когда вернулись, у Линки отняли мороженое, которое она уплетала с самым счастливым выражением на лице, и вручили микрофон.
- Хватит жрать сладкое, растолстеешь, – сказал Миха, уничтожая лакомство моей богини за два укуса.
- Ты-ы-ы… – Лина задохнулась от такой наглости, не находя слов.
А в следующую секунду я уже удерживал ее извивающееся тело, потому что девчонка горела жаждой мщения за подобное кощунство.
- Мих, ты еще успеваешь добежать до магазина, – хохотал я. – Я долго эту фурию не удержу.
- Жмотина, – фыркнул Мишка.
- Беги, Миха, – сдерживая смех, кивнул Макс. – Шоколадное мороженое – это святое.
- Работать не будет, – подхватил Илья.
- Сожрал, неси новое, – отозвался Штурм.
- Мих, это было жестоко, – невозмутимо произнес Слива, подкручивая на своей басухе колки.
- Неси мороженку, га-ад! – бесновалась белобрысая валькирия.
Миха попытался упрямиться, но в этот момент Линка вывернулась из моих рук, чувствительно врезав по голени, и Мишка стремительно сбежал, пока я снова отлавливал и успокаивал взбешенную девчонку. Пока ждали его, пока Линка слопала возмещение морального ущерба, все же наградив Мишку пинком, времени ушло гораздо больше. В общем, урок был извлечен. Линку и мороженку разлучать нельзя, теперь «Сателлит» это знал не хуже «Дэоса».
- Чудо мое, – хмыкнул я, и на меня покосился паренек, отстегивающий свой велосипед от водосточной трубы возле магазина.
Я проигнорировал его косой взгляд и вошел в супермаркет. Когда я уже стоял у кассы, меня кольнуло нехорошее предчувствие. Бабульке, стоявшей передо мной, случайно пробили батон дважды, и пожилая женщина неожиданно громко оскорбилась. Пока кассир и контролер исправляли ошибку, пытались успокоить пенсионерку, время шло, и я все больше нервничал. Из пяти касс работала только эта.
- Черт, – выругался я, оставил корзинку на кассе и, растолкав очередь, образовавшуюся за мной, обогнул кассу рядом, перешагнул турникет со знаком стоп и поспешил в сторону дома.
- Молодой человек, – понеслось мне вслед, но я только отмахнулся.
Тревога все нарастала, и это заставляло уже не просто спешить. Я бежал, не замечая прохожих, промчался перед носом какого-то автомобиля, не обернулся на звук возмущенного клаксона и, наконец, добежал до дома, где снимал квартиру. Задрал голову, и все внутри похолодело. Лина мыла окна на кухне. Я даже затаил дыхание, когда увидел, как она вылезла почти вся наружу и трет верхнюю часть рамы.
- О, Господи, – выдохнул я.
Накатило то же состояние, что и в цветочном магазине. Внутренности свернуло в болезненный узел паники. Я сорвался с места, еле открыл дверь подъезда, так тряслись руки. Взлетел наверх, перепрыгивая через две ступени, несколько секунд царапал ключом замочную скважину и, наконец, ворвался в квартиру. Здесь я закрыл себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть и не напугать Лину звуками своего голоса. Прокрался на кухню на цыпочках, намереваясь подойти к окну, ухватить ее, втащить в квартиру и отшлепать, чтобы больше не смела выделывать подобные трюки. Она увидела меня. Встала на подоконнике в полный рост и улыбнулась.