Следом за конкурентами вошли наши мужики. Они сразу выцепили нас с Линкой взглядами и направились в нашу сторону.
- Ну, че, готовы облажаться? – полюбопытствовал Штурм у Черепа, и я мы с Линкой развеселились.
- Сами не облажайтесь, – ответил Мастак.
- Боги не лажают, – вальяжно отозвался Макс.
- А что у нас тут происходит? – спросил Миха, глядя на выбывших музыкантов.
- Массовка, – ответила Линка.
Вскоре объявились и члены жюри. Быстров прошел мимо нас, но остановился и вернулся к столику.
- Добрый вечер, Евангелина, – поздоровался он с моей девочкой, глядя исключительно на нее. – Желаю вам удачи. – После перевел взгляд на меня. – Тебе опять повезло, сателлит? Надолго ли?
И, сказав эту неясную фразу, удалился под изумленными взглядами всей нашей компании.
- Что это было? – спросил Миха, оборачиваясь ко мне.
- Без понятия, – я пожал плечами и невольно сжал кулак.
- Это традиция у тебя что ли, беситься перед началом каждого тура? – возмутился мой друг, глядя на мою физиономию.
- Я в норме, – отмахнулся я.
Лина нырнула мне под руку, положила голову на плечо, и я сразу успокоился. Выступления уже не конкурентов, а гостей, прошли достаточно быстро. Мы с Линкой вместе поднялись к столу жюри, узнав, что мы вторые, то есть самые последние. Прихватив попить в баре, вернулись к остальным. Тусик сегодня отсутствовала, ее мама утащила на выходные на дачу. Когда на сцену вышли наши соперники, мы замолчали, готовые слушать их. На первых же аккордах переглянулись, недовольно хмурясь. Мужики сыгрались не хуже нашего, да и песня их заводила сразу же. В отличие от нас, участвовали не все представители обеих групп, пел вокалист «Обезьян». Пел круто, на надрыве.
- Мли-ин, – протянул Илья.
- Спокойно, – хлопнул его по плечу Макс. – Ты в нас не веришь? У нас такой клавишник.
- Прорвемся, – отмахнулся Штурм.
- Порвем, – угрожающе поддержал Миха.
Мы с Линкой и Слива промолчали, но кивнули с неменьшим убеждением.
- «Дэос» и «Сателлит», – услышали мы.
- Ну, вот и время рвать, – усмехнулся я.
Мы поднялись на сцену. И вновь прожигающий взгляд Быстрова. Я скрипнул зубами, посмотрел на Лину, и волнение исчезло, растворилось в ее голубых, как небо глаза.
- Вместе, – шепнула она.
- Навечно, – ответил я, улыбнувшись.
Проигрыш. Музыка наплывает неспешной волной, и я вступаю:
В глазах вижу вечность.
Твой стон – бесконечность.
Он рвет душу в клочья,
Останься со мной.
Ты та, кто мне нужен,
Тобою разбужен..
И даже весь Тартар
Пройду за тобой
И это все так верно, это то, что говорит мне мое сердце. А музыка уже набирает обороты и превращается цунами, обрушиваясь на нас с моей богиней припевом:
Ты всегда со мной,
Сердцем и душой.
Мы с тобой навек едины.
Если ты уйдешь,
Я уйду с тобой.
Ты и я неразделимы.
Мы смотрим друг на друга, не отводим взгляда. Мы не поем для зала, мы поем друг для друга. Наши пальцы переплетаются, мы одно целое. И вновь проигрыш, и поет Лина. Ее голос разносится по бару, отражается от стен и обрушивается на меня солнечным светом:
Нам выпало бремя
промчаться сквозь время
Мой сон бесконечный,
останься со мной
Путь вьется по кругу,
Идем друг за другом.
И даже весь Тартар
Пройду за тобой
И снова цунами, поднимает, кружит в водовороте:
Ты всегда со мной,
Сердцем и душой.
Мы с тобой навек едины.
Если ты уйдешь,
Я уйду с тобой.
Ты и я неразделимы.
И еще раз, мы взмываем в небо, несемся сквозь вечность, держась за руки:
Ты всегда со мной,
Сердцем и душой.
Мы с тобой навек едины.
Если ты уйдешь,
Я уйду с тобой.
Ты и я неразделимы.
Смолкают последние аккорды, а я все еще где-то далеко, все еще сжимаю в объятья мою богиню, в глазах которой, отчетливей, чем обычно, бушует синее пламя.
- Круто, – выдохнул за спиной Макс. – Воу! Только сексовать тут не начните, – сказал он уже гораздо тише.
Это вывело из состояния полного единения, и я только заметил, что действительно обнимаю Лину, забыв про свой микрофон, и пели мы в ее микрофон вдвоем, который она успела подставить.