- Владенька! – от этого восклицания стало вдруг так тепло на душе, что я улыбнулся, впервые за эти дни широко и искренне.
- Мамуль, привет, родная, как же я рад тебя видеть! – я обнял маму, сильно-сильно прижимая ее к себе. – Как вы тут без меня?
- Бессовестный мальчишка! – воскликнула мама, освобождаясь из моих объятий. – Он еще спрашивает! Как мы можем быть без своего сына? Скучаем. Даже твой отец перестал фыркать и ныть, что тебе нужно дать свободу, чтобы ума набрался. – Она заглянула мне за спину. – Ты один? А где твоя девочка? Я думала, у вас с ней серьезно.
- Лина не смогла приехать, мам, у нее дела, – соврал я. – Так что в этот раз я один.
Изо всех сил постарался, чтобы даже нотка горечи не проскользнула в моем голосе. Мама испытующе заглянула мне в глаза.
- У тебя все хорошо? Осунулся весь, похудел даже. Глаза не блестят. У тебя что-то случилось.
- Мамуль, у меня все отлично, – мой смех прозвучал до отвращения фальшиво. – Все хорошо, – отчеканил я, оборвав этот нелепый хохот. – Где отец?
- Здесь, – родитель спускался по лестнице. – Ну, иди, обнимемся что ли. Верь-не верь, а я тоже уже соскучился по тебе, паршивец.
Я усмехнулся и обнял отца. Он хлопнул меня по спине и приобнял за плечи, но мама оттеснила родителя и фыркнула на него, забирая меня в свое безраздельное владение. Мы поднялись в ту самую гостиную, где не так давно я знакомил свою богиню с родителями. С тоской посмотрел на кресло, в котором она сидела, и подумал, что и здесь я не могу долго находиться. Я видел ее, словно она находилась здесь и сейчас. Серьезное личико, настороженная, ожидающая от моего отца гадостей. Маленькая моя… Да, чтоб тебя!
- Сыночка, что у тебя произошло? – мама пристально смотрела на меня.
- Все хорошо, родная, я же сказал, – я выдавил жалкую улыбку и упал на Линкино кресло.
- Рассказывай, ты бы себя со стороны видел, – мама покачала головой. – Сейчас обед подадут.
- Я не голоден, мамуль, – отмахнулся я.
- Поспорь еще со мной, – погрозила пальцем родительница и вышла из комнаты.
Отец уселся напротив. Он изучающе смотрел на меня.
- Жизнь – не сахар, да, сын? – спросил отче.
- Па, ты хоть не начинай. В маме говорит женская мнительность и материнский инстинкт, ты никогда не страдал ни первым, ни вторым, – скривился я.
- У тебя все на лице написано, – усмехнулся отче. – Кстати, где твоя подружка? Уже наигрался?
- Лина – не игрушка, па, – я взглянул на него исподлобья. – Зачем ты меня хотел видеть?
- Значит, у вас все серьезно? – отец откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. – И много ты знаешь о своей пассии?
- Достаточно, – я повторил его позу. – Сирота, подкидыш, полезных тебе родственников нет, связей тоже. Учится на пиарщика, работает барменом в рок-баре. Играет в рок-группе, живет своим умом. Не наркоманка, не алкоголичка, криминальных связей не имеет. Что ты еще хочешь знать?
- Исчерпывающая информация, – усмехнулся отец. – А как с твоей музыкой?
- Скажу тебе завтра, – ответил я. – Возможно, этим вечером я получу контракт с крупной звукозаписывающей компанией. Ты расстроен?
Родитель вздохнул и подался вперед.
- Тебе не переубедить?
- Как и тебя, – ответил я. – Все-таки я твой сын.
- И не поспоришь, – родитель усмехнулся и встал. – Идем.
- Куда?
Отец кивнул головой на дверь, и я последовал за ним. Мы спустились в гараж. Отче указал на новенькую «Хонду».
- Забирай, – сказал он, широко улыбнувшись.
- Зачем? Па, у меня байк…
- На хрен твой байк, – тут же помрачнел родитель. – Меня всегда раздражала эта тарахтелка. Меньше всего я хочу, чтобы моего сына отскребали с асфальта. – Я открыл рот, но отче властным жестом остановил. – Бери, я сказал. Я ее для тебя купил. Только больше столбы не сшибай.