- Спроси у нее сама, если так любопытно, – не без вызова ответил я. – Не интересовался. А как тебе живется с Быстровым? Смотрю, приодел.
На Линке было надето дорогое короткое платье, совсем не свойственное ее вкусу. На ногах плетеные босоножки, тоже не с рынка. Теперь вызов появился и в голубых глазах.
- Отлично живется. Видишь, цвету и пахну, – сказала она.
Война взглядов длилась еще пару минут. Вдруг лицо ее на мгновение исказилось, и Линка отвернулась.
- Лин, – позвал я уже без всяких воинственных нот в голосе. – Лин, послушай… – взял ее за руку.
- Какая же ты сволочь, Климов, – выдала она, вырывая руку из моего мягкого захвата. Я ошарашено уставился на нее. – Ты использовал меня, чтобы пройти в финал, а потом вышвырнул, как… как ненужный хлам. Что ты еще от меня хочешь?
Линка направилась в сторону Ники и моей матери. Я тряхнул головой, сгоняя столбняк, после несправедливого обвинения, и стремительно догнал ее, преграждая путь.
- Значит, это я тебя использовал? – сузив глаза, спросил я, еле удерживаясь от злого шипения. – Значит, это я выкинул тебя? По себе судишь, Золотникова? Утвердилась, показала, на что способна. А я, наивный идиот, думал, что нужен тебе. Навек едины. – Я зло рассмеялся. – Первая же спорная ситуация, и ты, не давая мне шанса все рассказать, сбегаешь, вычеркивая меня из своей жизни. Удобный повод был, да, Линуся? Зачем разговаривать с проходным билетом, когда есть целый туз, который может обеспечить тебя на будущее: карьерой, деньгами и своей постелью. Да, гори ты в огне, лицемерка!
Буквально выплюнув все это ей в лицо, я развернулся и махнул рукой.
- Идем, мам, не могу здесь больше находиться. – Вновь перевел взгляд на опешившую Линку. – Слишком здесь.... – Не договорил. Было горько, тошно и мерзко.
Мама прошла мимо Лины, кивнув ей, и поспешила ко мне. Вопросов она не задавала, но погладила меня по плечу. Мы отошли немного, не выдержал, опять обернулся и увидел, как Ника уводит мою… черт бы ее побрал, любимую девушку. Прерывисто вздохнув, я обнял маму за плечи, ища в ней поддержку, и мы покинули парк аттракционов.
- Ты меня очень напугал, – все же заговорила мама, когда мы сели в машину. – Владик, ты весь на нервах, может, пешочком сегодня походишь.
- Я в норме, мам, – выдавил кривую улыбку. – Сейчас тебя отвезу и к мужикам. У нас финал.
- Тебе бы отдохнуть, куда-нибудь слетать, – предложила мама. – Хочешь, на лыжах покатаемся? Или на жаркое солнышко и белый песочек.
- Нет, родная, не хочу, – я ожесточенно мотнул головой. – Ничего не хочу. Давай, помолчим, ладно?
- Владенька…
- Мамуль, я тебя безумно люблю, только давай сейчас помолчим, – звенящим голосом повторил я свою просьбу, и мама замолчала, тяжело вздохнув.
Мы подъехали к дому, я поцеловал маму, стараясь изо всех сил казаться расслабленным.
- Доедешь до мальчиков, позвони, – велела она и вышла из машины.
Я махнул ей рукой и поехал к ДК, где уже собирались парни. Как я буду петь? Как я буду смотреть в сумрак зала, зная, что она там? Смогу ли хотя бы рот раскрыть? В груди клокотали злость и обида за несправедливые обвинения. А еще было стыдно перед мамой за все, что она увидела. И никак не получалось вырвать из себя эти проклятые чувства, сводившие с ума. Звук яростного клаксона привел меня в чувство, и я понял, что вылетел на красный свет. Но ДПС за мной не помчалось, я перевел дыхание и продолжил путь, пытаясь быть внимательней. Мне было не жаль себя, но причинить кому-то вред я желал менее всего. А в голове, как заезженная пластинка, крутилось: Лина, Лина, Лина, Лина…
- Сдохнуть что ли, чтобы это прекратилось?! – вскрикнул я, готовый вывернуть руль и улететь хоть в дом, хоть в реку.
Звонок моего собственного архангела Михаила вытянул меня из черного омута, куда я все больше погружался.
- Скачешь? – спросил он.
- Да, – ответил я.
- Давай, ждем.
Парни уже были все в сборе, когда я вошел в нашу каморку. Мы поиграли, вяло, без огонька и энтузиазма.
- Ты хоть там соберись, – попросил Миха.
- Я постараюсь, Миш, – ответил я и хлопнул его по руке, лежавшей на моем плече.
Мое новое авто немного разрядило атмосферу, пока парни рассматривали его. Я даже смог немного расслабиться под напором их подначек.
- Горите в аду, гады, – привычно отмахнулся я, мы загрузились в «Хонду» и отправились на последний тур.
Бар нас встретил знакомым уже до боли сумраком. Я вяло поздоровался с Лехой, кивнул Александру и прошел в зал. Жюри было уже здесь.
- О, а это что за перец? Где тот чмырь? – Штурм смотрел в сторону стола жюри.