Я хмыкнул и привалился плечом к квадратной колонне, рассматривая остальных желающих попасть на конкурс. Ждать начала отборочного тура пришлось не так уж и долго, я подъехал одним из последних. А вот момента, когда я смогу предстать перед комиссией, придется дожидаться. Лишь бы не послали, а подождать, подождем. Невдалеке от меня снова объявился давешний панк. Он мазнул по мне взглядом и снова исчез в толпе. Я не расстроился. Когда открылись двери зала, мне в глаза бросилась парочка, которую я сразу не заметил. Та самая козочка-блондинка, которая выпорхнула из парадной моего нового жилища. Она привстала на цыпочки, целуя парня из «Форда». Тот чуть придержал ее, отчего девчонка дернулась, и потащил за собой в зал. Вскоре они исчезли из вида. Невольно поискал их взглядом в зале и наткнулся на беловолосую голову, легко угадывающуюся в сумраке зала. Подружка музыканта, решил я и уселся на свободное место, набираясь терпения. На освещенной сцене стоял длинный стол, за которым сидели трое мужчин. Они о чем-то тихо переговаривались, время от времени поглядывая в зал. Когда народ затих, рассевшись на составленных стульях, один из мужчин, без долгих предисловий, махнул рукой, произнеся коротко: - Первый.
Я наблюдал, как на сцену поднимались потенциальные участники, отдавали анкеты и диски, стояли, ожидая быстрого приговора, и уходили. Кто-то пытался возмущаться, кто-то просил прослушать еще раз, пара человек совали другие диски. Панка, кстати, не взяли. Он прошел недалеко от меня, матерясь себе под нос. Я заметил и приятеля блондинки, он был впереди. Уходила парочка довольная, потому решение комиссии не оставило никаких сомнений. Сам я поднялся на сцену, когда в зале осталось всего человек пять, вскоре после счастливой парочки.
- Здравствуйте, – поздоровался я, отдавая анкету и диск.
Мне устало кивнули, вставили диск в дисковод ноута и взялись за анкету. Я терпеливо ждал, когда они по очереди прослушают запись, изучат анкету, и, наконец, тот, что сидел дальше всего от меня, усмехнулся: - Сателлит в теме. Ждем в первом туре.
Сдержанно кивнув, я спустился вниз, вышел из зала, спустился на второй этаж, где в зеленом уголке изнывала от неизвестности моя банда, подошел к ним и устало потер лицо.
- Ну, че? – подошел ко мне Штурм.
- Да, что там? – отозвался Слива.
- Влад, бесишь, – известил Миха.
Я вздохнул, пожал плечами и ответил:
- Сателлит в теме. А-а-а! – мой вопль разнесся по этажу ревом раненного мамонта.
- Сателли-и-ит! – издал фирменный рык Штурм.
- Ну, мля, поперло, – изрек Миха и запрыгнул мне на плечи.
Слива ничего не сказал, он прыгнул на меня спереди. Штурм прыгнул на Сливу, и наша архитектурная группа сверзилась на пол.
- Пошли вон, уроды, – пыхтел Миха, которому пришлось хуже всех, он оказался первым пластом.
- Сателлит! – Надрывался Штурм, возлежа наверху пирамиды.
- Уйди, противный, – скинул его с себя Слива.
- Все валите, – сипел Мишка.
- Мы в первом туре, – из собственной Нирваны отозвался я, и был скинут другом детства.
Мишка поднялся на ноги, осмотрел себя, отряхнулся и окинул нас троих злобным взглядом.
- Ну, что встали, – проворчал он. – Идем пить!
- А-а-а! – возобновилось ликование, и мы поспешили вниз.
На первом этаже, в холле, я опять увидел уже знакомую блондинку. Она взлетала в руках крепкого русоволосого парня. На парне из «Форда» висел тощий блондин. Наш бепроблемный Штурм, заметив конкурентов, вскинул руки и взревел: - Сателли-и-т!
Блондин моментально развернулся и заревел в ответ, неожиданно сильным для такого тщедушного тела голосом:
- Дэос!
Я встретился взглядом с приятелем блондинки. Мы смерили друг друга оценивающими взглядами и сразу же потеряли интерес.