- День, Миха, уже день, – поправил я.
- Это у тебя день, а у нас глубокая ночь, – не согласился мой вечный друг. – Ты врываешь и пытаешься смутить наши ослабленные умы.
- Пришло время, – упрямо повторил я.
- Вон окно, – махнул рукой приятель. – Открой и заори. Потом закрой, сядь на стул и закройся до полного пробуждения, моего.
На полу заворочался Штурм, затем сел, почесал свою многомудрую «репу», вдруг вскочил, рванул на себя раму и заорал:
- Сателли-ит!
- И на бис, – деловито кивнул Миха.
- Сателлит, вашу мать! – проревел Штурм и упал на матрас с чувством выполненного долга.
Мы с Мишкой проследили этот душевный порыв, переглянулись, и Миха развел руками:
- Ты счастлив?
- Пошли вы, – беззлобно отмахнулся я и включил телевизор.
Моя команда, сломленная ночным возлиянием, удовлетворенная моим временным затишьем, вернулась по своим местам. Бездумно переключая каналы, я упорно думал, как жить и что делать, когда мое внимание привлекли взрывы сценического фейерверка, алая надпись «Прорыв» и забойная мелодия на заднем плане. Бодрый голос вещал об отборочном туре на конкурсе молодых рок-групп «Прорыв». Запись альбома и контракт с крупной звукозаписывающей компанией, плюс пиар-агентство. Черт, то, что надо!
- Сателлит, подъем! – заорал я.
- Отвали, – простонал Миха.
- Сателлит! – проревел Штурм.
- Мы идем на «Прорыв»! – возвестил я, гордо улыбаясь, и получил подушкой по роже.
Лина
-Ли-и-и-ин! – чей-то тихий шепот на периферии слуха откровенно мне мешает, да еще и за плечи потрясли.
-М-м-м… – вяло отмахиваюсь от настырного голоса, устраивая голову удобнее на сложенных руках. Нет меня, абонент не абонент и вообще…
-Линка просыпайся, блин! – тряска усилилась, шепоток звучит уже с отчаянием. Горим, что ли?
-М-м-м?? – да что тебе от меня надо? Я сегодня полночи в клубе отрабатывала, дайте поспать! Если горим – выносите мое бренное тело, а я досплю.
-Евангелина, епстудей! – яростный шепот, и острый локоть подруги врезается в мои ребра, вышибая слезы из глаз. Скорбный вой уязвленной драконицы судорожно вырывается на волю и стихает, зажатый шустрой ладонью все той же подруги.
-М-м-м!! – угрожающе вращаю выпученными глазами, пытаясь взглядом выразить все, что я думаю об этой костлявой особе! И я ее называю подругой? Да это суповой набор с замашками Фредди Крюгера! Такой сон, блин, испоганила своими тычками!
-Тихо ты! Гоблин идет! – подруга зыркнула куда-то через мое плечо, и быстро убрала руку, широко улыбнувшись. Гоблином звали нашего философа, за постоянно зеленый цвет лица и крайне злобную натуру. За эти два года, благодаря этому козлобородому, сгинула половина нашего курса. Я быстро обернулась, открывая слипающиеся глаза шире, и так же улыбаясь во все тридцать два.
- Спасибо за лекцию, Сергей Юрьевич! – о как, вымуштровал нас настолько, что синхронно уже разговариваем.
-Веселитесь, студентки? На ваше счастье пара уже закончилась. Посмотрю я, как вы во время сессии повеселитесь у меня, – старичок поправил очки на переносице и, покачав головой, погрозил нам пальцем. Мы покивали ему головами, как китайские болванчики. Моя улыбка уже становилась похожей на зверский оскал, даже щеки заболели.
-Твою ж дивизию, – мой стон отразился от стен опустевшей аудитории, а звук удара лба о парту дополнил композицию ритмом, – Надо было поступать на препода музыки, а не на пиарщика. И зачем я тебя послушала вообще? Жизнь была бы весела и беззаботна. И высыпа-а-аться смогла бы… – последнюю фразу сопроводил мой широкий зевок, и глаза снова закрылись.
-Линка! У нас сейчас психология! – локоть, в остроте которого я уже успела убедиться сегодня, опять прилетел в гости к моим многострадальным ребрам.
-Ника, ты опухла совсем? – взвыла я раненым зверем, хватаясь за стопроцентно намечающийся синяк, – Ну чего ты от меня хочешь? Я всю ночь не спала, работала, а потом выступление! – подруга насупилась, и я состроила жалобную моську, как у котика из Шрэка, – Нику-у-усь, а давай твоя Линочка поползет домой в кроватку? А ты, как староста, прикроешь меня на парах? Я тебе тортик приготовлю-ю-ю… Ну плиз-плиз-пли-и-из!
-Лин, ты мне этих тортиков за два года универа уже штук тридцать задолжала, – скепсис так и сочился из подруги. Перекинув черную косу на спину, она встала из-за стола, подхватывая рюкзачок. – Иди уже, страдалица. Но ты б решила уже, что тебе важнее, музыка и ночная жизнь или стабильное будущее?
-Вероничка! Ты настоящий друх! – я с писком налетела на бубнящую что-то себе под нос подругу, быстренько ее потискала и, пока та не опомнилась, пулей выскочила из аудитории, на ходу проверяя наличие ключей от квартиры в кармане. Спать, спать и еще раз спать! А вечером на репетицию, и играть, играть! Аллилуйя! Свободу попугаям!