Саймон пожал плечами.
— Я заболел. Стрептококк. Мы сходили к доктору, и тогда он сделал мазок, чтобы проверить, вдруг я мутант. Тогда все эти анализы были чем-то новым и ненадежным, поэтому мы не поверили, когда вернулся положительный результат. Мама и сестра обе были отрицательными, и была двадцати пяти процентная вероятность ошибки. — Саймон ненадолго замолчал, погружаясь в воспоминания. А потом тихо рассмеялся. — Они записали в моей карточке, что я положительный, и некоторое время это не имело значения. Я, вероятно, не был мутантом, — голос Саймона стал мрачнее. — Но потом появилось то, что было похоже на землетрясение. Поначалу я не знал, что они связаны со мной. Но потом, когда выпустили тест с точностью до 99%, моя мама повела меня на него. Она была так напугана… она была в ужасе, когда результат снова оказался положительным.
Алек слышал об этом тесте, слышал, что он может доказать. Он мог показать, были ли у человека гены мутанта, и Саймон был не первым знакомым Алека, кто проходил его. Раньше, когда Саймону делали тест, это была всего лишь возможность узнать, был ли кто-то мутантом. Если человек оказывался мутантом, его имя заносили в список. Теперь же, если результат теста показывал положительный результат, ребенку вживляли в шею маленький треугольный чип. Алек видел слишком много треугольников, выжженных на коже детей-мутантов.
— Моя мама была очень религиозным человеком. Она думала, что моя мутация это какая-то ошибка. Ей не нравилось это, хотя она с удовольствием смотрела со мной «Человека-паука», когда я был маленьким. Она хотела выгнать меня из дома, но моя сестра не позволила ей. Она сказала, что во мне нет ничего неправильного, что я в порядке. Когда объявили охоту за головами детей-мутантов, я понял, что мне нельзя быть рядом с ними. Поэтому я позвонил Клэри.
Алек понял, что Саймон, скорее всего, замял самую ужасную часть истории. Поначалу все так делали.
— И мы спасли его, — улыбнулась Клэри. — Он испытал первую ужасную попытку Катарины оказать первую медицинскую помощь.
Саймон вздрогнул.
— Не напоминай мне. Никогда больше не смогу нормально взглянуть на макет утки. Твоя мама может манипулировать памятью. Как думаешь, она поможет мне забыть это?
Клэри пожала плечами.
— Я даже не хочу знать, — пробормотала Изабель.
— Скорее всего, нет, — согласилась Клэри. — Уже практически время ужина, нам бы лучше возвратиться.
Небо уже потемнело. Осень вступила в свои права, и дневной свет уходил раньше, чем летом. Проверив часы, Алек увидел, что было практически полшестого.
Клэри закрыла свой блокнот и телепортировалась к подножью скалы.
— Кидаешь меня, Фрэй? — крикнула ей вслед Алина, спускаясь по скале. Саймон последовал за ней, а Изабель задержалась, ожидая Алека.
Брат с сестрой медленно проделали свой путь вниз. Их друзья уже ушли вперед, и они взяли медленный темп. Алек знал, что Изабель хотела поговорить, и они оба не хотели, чтобы их кто-то услышал.
На пару секунд воцарилась тишина.
— Здесь мило, — тихо сказала Изабель. Они еще не разговаривали об этом. — Мы не должны использовать свои силы, если не хотим, и я не чувствую, что мы в опасности.
— И есть Саймон, — поддразнил Алек. Изабель рассмеялась.
— И есть Саймон. Он милый, знаешь? Он много знает о поп-культуре, и с тем, как Валентин лишал нас всего, приятно слушать, как кто-то с таким энтузиазмом рассказывает о таких вещах. О вещах, которые не имеют значения.
Алек не совсем понимал это. Его не волновало то, что он не был в курсе всех шуток и новостей поп-культуры. Он лишь понимал, что Изабель хотела сказать, что здесь хорошо, и Саймон с его отсылками к поп-культуре помогал. В какой-то момент они оба сбились с шага, когда одновременно вспомнили о брате, это произошло пару недель назад и постепенно становилось терпимым. Они смогут пережить это.
Они никому не говорили о Максе. Никто не спрашивал, есть ли у них еще братья или сестры, но когда Изабель проснулась, они молча решили не говорить об этом. Они не будут говорить о нем. Вина тяжелым бременем давила на Алека, но он старался не позволить ей утянуть себя на самое дно. Он должен быть железным, чтобы она не смогла поглотить его.
— Алина тоже милая, — прокомментировала Изабель. — И она очень помогает мне с математикой.
— Ты просто пользуешься ее мозгом, — ухмыльнулся Алек.
Изабель улыбнулась, но улыбка сошла с ее лица через пару секунд. Они молча дошли до школы. Они увидели высокие стеклянные двери, ведущие в столовую, и студентов, мельтешащих там. В них было столько энергии, и все ощущалось так невинно. Это очень отличалось от того, что было в «Утренней звезде».
Изабель остановилась, и Алек ждал, что она скажет.
— Ты знаешь, Алек, если тебе кто-то нравится… это хорошо. Тебе разрешено любить людей. Ты можешь добиваться их.
Алек поджал губы.
— В последний раз, когда я интересовался кем-то, все закончилось тем, что он стал психопатом-убийцей.
— Джонатан был… — Изабель вздохнула. — Джонатан не должен был быть живым. Даже больше, чем я. Это… то, что он начал терять себя, имеет смысл. Или он не терял себя. Может быть, он всегда был таким гнилым, просто хорошо это прятал.
— Я рад, что ты так сильно веришь в мою способность выбирать парней, — сказал Алек с сарказмом. Изабель пожала плечами, а потом ухмыльнулась.
— Уверена, в этот раз тебе повезет. Мистер Бейн? Он милый. И он в команде хороших, так что меньше шансов, что он убьет кого-нибудь.
Алек покраснел до насыщенного красного цвета.
— О нем знают все что ли?
— Только те, у кого есть глаза, дорогой брат, — засмеялась она, а затем покинула его, зайдя в столовую.
На несколько мгновений Алек задумался о Магнусе, о том, чтобы добиться мужчину, а потом пошел следом за Изабель. Он не мог застрять в прошлом. И он знал, что собирается сделать.
***
Во вторник у Алека было первое занятие по контролю с Джослин. Они работали над уточнением его способностей, и пока она задавала ему вопросы о том, как эта способность работает, Алек был на краю. Она так хорошо относилась к нему, а он лгал ей. Он знал, что будет лучше, если она не узнает, но иногда сложно нарушать правила. Сложно было быть нечестным, ненадежным.
Его немного потряхивало, когда он шел на встречу с Магнусом, которую назначил ранее в тот же день. Он чувствовал себя непривычно, а еще очень смело. Все было так странно возможно и потому, что ему пришлось иметь дело со своими принципами.
Алек оказался перед дверью кабинета Магнуса и сделал глубокий вдох. Он открыл дверь и обнаружил Магнуса сидящим за столом, перед ним была стопка листочков и красная ручка в руке. Алек прокашлялся.
Магнус поднял взгляд от стола. Его блестящие глаза засверкали.
— Александр, — произнес он глубоким голосом.
— Привет, — сказал Алек, закрывая дверь позади себя. — Как дела?
— Теперь, когда здесь появилось твое красивое лицо, уже лучше, — Магнус подмигнул.
Алек покраснел, и решил принять то, что комплимент явно выходил за рамки отношений между учителем и студентом. Они оба были взрослыми, в конце концов, да и разница в возрасте была всего пару лет. Он провел расследование.
Алек сделал непривычно смелый для себя шаг — кинул сумку на пол и сел на край стола Магнуса. Они были всего в нескольких дюймах друг от друга, так близко, что Алек мог разглядеть каждую деталь лица Магнуса. Он видел мягкий изгиб губ, острые скулы. Он видел вкрапления золотого в зеленых, кошачьих глазах, которые медленно осматривали тело Алека, прежде чем вернуться к лицу.
— В какую тему мы сегодня углубимся? — спросил Магнус.
— Что? — Алек нахмурился. Он не был уверен, о чем говорил Магнус.
Раскосые глаза насмешливо взглянули на него.
— Ты пришел сюда учиться?