Окончание фразы Николая Николаевича грустно повисло в воздухе.
– Звериное рыло капитализма, – Звонарёв заступился за хозяина банка.
– Девочку выращивать нужно, – и, видя, что Алексей уже согласился с его рекомендацией, Николай Николаевич принялся разглагольствовать. – Деткам же помогать нужно. Когда-то нам помогал кто-то. Потом авось кто-то поможет и нашим деткам. Земля ведь круглая… и тесная… – его глаза лучились стариковскими морщинками, вопреки ещё не стариковскому возрасту Николая Николаича.
«А ведь он совсем не намного меня старше. Может, лет на пять. А борода седая», – подумал Звонарёв и спросил:
– Симпатичная?
– Уж молчал бы, – упрекнул Николай Николаевич.
– А зовут как? – Алексей пытался угадать, стоит ли за просьбой Ник-Ника личная симпатия к этой пока ещё неведомой девушке.
– Настей.
– И сколько ей лет?
– Ну, если её зовут Настей, сколько ей может быть лет?
Они оба засмеялись.2003 год, 21 апреля, понедельник, вечер.
Вечером Звонарёв с Ольгой сидели в ресторане «На мельнице», дорогом и очень вкусном. Смаковали бутылку шабли под фаршированную рыбу.
– Ты живёшь как в болоте. Что по вечерам делаешь?
– Ничего. Книжки читаю.
– В Москве достопримечательностей полно.
– Ну, я сходил по разу в музеи.
– А дальше?
– Это ты такая продвинутая девушка. А мне-то что дальше?
– Ну, есть же всякие мужские клубы, например, – Оля смотрела на него со смешинкой. – фу! Что там можно найти интересного? Половую инфекцию?
– Хи-хи-хи. Это я так просто сказала. Не обижайся.
– Ага, на вшивость проверила.
– А окрестности? Я, например, купила путеводитель по Подмосковью. Катаемся, смотрим всякие симпатичные места. Здесь, оказывается, полно глухих старинных поместий. Заброшено, правда, всё. Вот под Красногорском есть усадьба Юсуповых. Можно вечером как-нибудь съездить.
– Если только за компанию…
– Поехали! Попросвящаю тебя. Чего тухнуть на диване?
Разговор строился как-то по-дурацки. Они обменивались короткими фразами, словно на работе на бегу. Всё же Лёше не хотелось опускаться до того, чтобы «на работе говорить о бабах, а с бабами – о работе». Ольгины глаза пуговками блестели в полутёмном зале.
«Она меня кадрит? – думал Звонарёв. – А совсем не производит впечатления девушки с проблемами».
Потом он решил, что, видимо, чего-то не понимает в ней. И перешёл на анекдоты. Его иногда прорезало на шутовство среди друзей, и это как-то не вязалось с солидностью банковского служащего.
После расставания Алексей испытал чувство неловкости. Ольга заметила это, хотя выпила больше половины бутылки и порядком захмелела. Но, ничего не сказав, прислала следом эсэмэску:
– все в порядке?
– надо было тебя поцеловать…
– просто ты нормальный…
Она не договорила сознательно. Последовала долгая пауза, и Ольга закончила вечер фразой:
– мне с тобой повезло…Звонарёв ехал в метро домой и не мог сосредоточиться на чтении. Собственная неуклюжесть, её многозначительные эсэмэски – всё это выбивало из колеи. «У нас зреет романчик?» – сам себя спрашивал Алексей и сам же отвечал: «Да ерунда. Подумаешь, люди подсознательно нравятся друг другу. Вот я иногда хожу на бизнес-ланч обедать, встречает нас там девушка с меню. Мы тоже много месяцев друг другу нравимся, и оба это понимаем. Ну и что? Это же не повод для знакомства. Мало ли какие комбинации между людьми могут складываться. И Оля… тоже». Алексей задумался над уменьшительно-ласкательным вариантом именем своей подруги: «Ольга, Оля, Оленька, Олечка», – последний вариант ему понравился больше всего, и он вдруг задумался: «А как её называет в таких случаях муж? Да я, похоже, влюбляюсь, вот уже к мужу начинаю ревновать. Прикольно».
2003 год, 22 апреля, вторник, утро.
Наташка относилась к тому редкому типу женщин, которые плачут красиво. Тем более что шмыгающий нос никак не вязался с круглыми мячиками грудей, симпатично выглядывавшими из декольте. Звонарёв понял, что разыгрывать молчаливую деликатность будет неправильно:
– Что случилось?
– У Мишки… В саду…Только ему купила новые весенние вещи, – Наташка справилась и начала излагать связно: – У них в детском саду субботник был, всё выкрасили. Краска не высохла. Я как сегодня утром увидела, каким он вчера пришёл! Жуть! Всё испорчено. И куртка, и штаны! Один раз надел…