Вечер Алексей провёл с Ольгой. «Второе свидание», – шутливо думал он. Парк вокруг старинной усадьбы, ставшей санаторием, был прекрасным, и они не спеша брели по аллеям.
– Я вот смотрю, как ты активна в светской жизни. Как только муж всё это терпит? Я бы такого темперамента не выдержал.
– А он и не выдерживает. Дома сидит.
– Скучает?
– Нет, он у меня продвинутый. Всегда находит себе дома занятие.
– И как он относится к тому, что ты то там, то здесь?
– Я говорю, дай нагуляться, пока можно, а то потом детки пойдут – и всё… Когда нас вместе видят знакомые, все страшно удивляются. Я при нём такая шёлковая жена, смирная, послушная. Никто не верит, что я такой могу быть. Просто он сильнее меня. По-настоящему сильнее.
– И откуда ты такая?
– А ты замечал, что с возрастом годы летят всё быстрее и быстрее?
– Да, особенно наши родители на это жалуются.
– А почему? Потому что у них ничего не происходит. Сидят на своей пенсии и тупо ждут смерти. А жизнь нужно наполнять событиями. Тогда и время будет тянуться медленно и насыщенно. Вот я и наполняю. Наполняю свою жизнь событиями.
– Анекдот про стрекозу и муравья знаешь?
– He-а, расскажи.
– Так вот. Однажды муравей тащил огромную грязную соломинку и встретил разодетую стрекозу. Он спросил её: «Ты куда собралась?» «Да вот на фестиваль в Канны…». «А-а», – протянул муравей и продолжил работу. Уже весной он увидел её снова, когда ворочал огромную маслянистую гайку. Стрекоза была в прекрасной форме. Он спросил её: «И куда же ты сейчас?» «Да вот, друг, в Лос-Анджелес, на премьеру…» Он продолжал мрачно работать. Как-то летом, ковыряясь в огромной куче песка, он опять увидел стрекозу. Она в прозрачных одеяниях парила над всеми. «Ты куда теперь?» – спросил, тяжело вздохнув, муравей. «В Париж, в Париж…» «В Париж? – грустно посмотрел на неё муравей и добавил: – Будешь в Париже, встретишь Лафонтена, передай ему, что он мудак». Отсмеявшись, Ольга поняла, что ему не хочется говорить о её муже, и сменила тему.
– Как тебе эта усадьба?
– Симпатичная.
– Говорят, Юсуповы были богаче царя.
– В Питере их дворец – самый красивый в плане интерьеров. Была?
– Нет.
– Туда не попадешь просто так, только с экскурсией. Но он того стоит.
– В Москве у них тоже был особняк. Где-то на «Красных воротах».
– У меня с «Красных ворот» тоже фотка есть, покажу потом.
– Что там?
– Старинное здание глазной больницы, осень, и обрубки старых чёрных деревьев как пальцы торчат в небо на жёлтом фоне…
– А говорил, что ненавидишь Москву.
– Это меня тошнит от пробок, – голос Алексея зазвенел раздражением.
– Как сказал кто-то из знакомых, у Москвы отрицательная энергетика. Она высасывает нашу энергию своими расстояниями. Но ты тут живёшь. И даже вроде копишь на квартиру?
– Чем больше коплю, тем больше убеждаюсь, что накопить не успеваю. Недвижимость дорожает быстрее. И с каждым годом всё сильнее сомневаюсь, на фига мне квартира в Москве? Если купишь в центре, жить без форточки с вечно включённым кондиционером – жуть. Покупать на зелёной окраине, трафик замучит.
– Ты у нас вообще… сомневающийся.
– Я только с тобой ни в чём никогда не сомневаюсь. Это дар?
Оля замолчала, наслаждаясь этим глубокомысленным комплиментом, а Алёша задумался над своими словами. Что бы он ни делал с Ольгой, она заражала его уверенностью в себе. Любое дело, даже самое пустяковое, она словно окрашивала своим присутствием, превращала во что-то лёгкое. Они оба молчали, идя по дорожке рядом, но не под руку. Он думал о ней, она о нём.
«Наверное, я в неё влюбляюсь. Или уже влюбился. Стоит ли с ней поделиться своим замыслом? Наверняка, она чувствует, как меня распирает».
«У Алёшеньки аура скалы, двигающейся скалы. С ним почему-то чувствуешь надёжность. Наверное, поэтому на нём и держится вся команда казначейства. С Лёшей пропадает бестолковая суетливость в подчинённых. А меня почему-то подчинённые ненавидят. Ну и пусть!»
И она заговорила об этом:
– Их всё-таки раздражает, что я позволяю себе уходить первой и приходить на работу последней. А сама их деру.
– А почему ты так? Я вот мягкий начальник. И так задротства в банке хватает. Ещё мне людям нервы трепать? Зачем?
– Ну, они ж у тебя за деньги работают. А мои мне потом благодарны будут. Это я по предыдущей работе знаю. Сейчас им тяжело, ругаются про себя и за моей спиной. Зато они растут как специалисты. Мой отдел всегда – кузница кадров. И резюме у них потом симпатичные получаются.
– Вот как. И не жалко, когда уходят?
– Нет. Чисто по-человечески я понимаю, что на одном месте нельзя долго сидеть. Паутиной начинаешь зарастать. Это всех касается. И не только на работе.