Леонид ЛЕНЧ
ХОРОШЕЕ ВОСПИТАНИЕ
Родился в одной немецкой фашистской семье сынок.
Пришли профессора — осмотрели младенчика, обнюхали, обмерили, распрабабок его по особому списку проверили до десятого колена туда и обратно и сказали:
— Родители, поздравляем! Сынок ваш — ариец чистых кровей. Молодцы!
— Рады стараться! — сказали родители. — Может, фюрер нам за него хоть фунтик маслица отвалит? А то мы совсем отощали, его рожавши!
— Хлопочите через имперскую канцелярию.
Отхлопотали себе родители фунт масла через эту канцелярию и стали сынка растить.
Пока он сосунком был, без хлопот дело обходилось: сосет младенчик мамашу, и бог с ним! А как подрос, призадумались родители: кого в воспитатели позвать?
Пригласили опять профессоров посоветоваться.
Профессора сказали:
— Поскольку фюрер требует, чтобы немецкая молодежь была похожа на молодых диких зверей с бездной в глазах, постольку вам надо идти в зоологический сад и там среди млекопитающих выбрать для своего сынка подходящих воспитателей.
Родители так и сделали: пошли в зоологический сад.
Приходят — видят: сидит в клетке волк, жрет падаль.
Родители к нему:
— Извините за беспокойство, не можете ли вы, герр волк, сынка нашего воспитать так, как того фюрер требует?
— Могем! — рычит волк.
— А бездна, извиняемся, у вас в глазах имеется?..
— Имеется! На том стоим!
— И у сынка будет бездна?
— Будьте уверены: еще какая! Платить мне будете пять пудов разной падали в месяц. Я очень падаль обожаю.
Согласились родители на эту цену и спрашивают волка:
— А кого еще, герр волк, вы можете из млекопитающих нам порекомендовать в воспитатели сынку?
— Обратитесь к кабану, сиречь к дикой свинье, — через клетку направо, за углом. Очень культурное животное. Потом еще неплохо бы вонючку пригласить, она ему хорошие манеры привьет, но уж больно от нее дух тяжелый идет. Даже мы, звери, и то не выдерживаем.
— Ничего, — сказали родители, — мы выдержим. Зато уж будет у нас сынок — ариец первый сорт! Не возьмет его земное оружие!..
Договорились с кабаном, договорились с вонючкой (ее пригласили раз в неделю приходить и в чистом поле с сынком заниматься), идут по зоологическому саду домой, и вдруг выскакивает из-за куста навстречу им заяц:
— Здравствуйте, родители! Возьмите и меня к вашему сынку в воспитатели.
— А вы нешто тоже с бездной в глазах, герр заяц?
Заяц нахально смеется:
— Бездны у меня нет, я по другой части силен.
Родители переглянулись, и папаша сказал:
— Вы, герр заяц, не хищный зверь. Вы из грызунов. Уши у вас какие-то такие… подозрительные. И бездны в глазах, сами говорите, нету, а потому не взыщите!
Заяц еще нахальнее смеется:
— Пожалеете, родители!
Тут папаша замахнулся на него палкой — заяц как сиганет в кусты, и след его простыл.
Стали дикие звери ходить к молодому фашисту на дом, учить его уму-разуму.
Волк учит, как жертву терзать, вонючка в чистом поле хорошим манерам обучает, а кабан — сиречь дикая свинья — по своей части старается: набросает на пол разные хорошие книжки, нагадит на них и воспитанника своего приглашает:
— Гадь и ты, не стесняйся. Гадь!..
Молодой фашист сначала стеснялся, а потом — ничего, пошло у него дело гладко.
Кабан — сиречь дикая свинья — хвалил его за это:
— Молодец! Теперь рылом вороши!.. Так!.. Еще давай!..
Вырос сынок: в глазах — бездна, дух — тяжелый, книжку видеть не может. Ариец — первый сорт.
Родители не нахвалятся:
— Вырастили сынка — фюреру подарочек.
Тут война началась. Пошел молодой фашист воевать.
Родители за него ничуть не беспокоились:
— Нашего не убьют! У нашего особое воспитание. Его земное оружие не возьмет!..
На Западе воевал молодой фашист — ничего, обошлось.
Послали его на Восток.
Через месяц приходит сообщение из полка:
«Ваш сын убит. Наш полк русские разбили, кое-кто убежал, а сынок ваш тяжелым на ногу оказался — не успел. Так и помер — с бездной в глазах!»
Заплакали родители. Пошли в зоологический сад, говорят волку:
— Герр волк, как же так — сынка-то убили?
Сидит волк, здоровый, клыкастый, жрет падаль. В глазах бездна.
— Подумаешь, — говорит, — убили! Нового родите…
— Не родим, — говорят родители, — старые мы уже. Как же быть теперь, герр волк?
Волк морду воротит:
— Это меня не касается.
Пошли к кабану — он даже слушать не хочет. Пошли к вонючке — она только пахнет, слова путного от нее не добьешься.
Идут родители домой, горюют. Вдруг выскакивает из-за куста тот самый заяц:
— Здравствуйте, родители! Говорил я вам: пожалеете, что меня не пригласили. Так оно и вышло.
— В чем же наша промашка, герр заяц?
— В том промашка, — говорит заяц, — что вы хотели из сынка дикого зверя сделать, чтобы он человека мог в войне одолеть. А того не бывает. Зверю человека не одолеть. Надо было меня взять — я бы его хоть ноги уносить научил. А то другие убежали, а он нет. Вот вам и бездна!..
Сказал — ив кусты. Только его и видели.
Переглянулись родители и заплакали еще горше. Да слезами горю не поможешь!..
Агния БАРТО
ПИСЬМО СТАРШЕМУ БРАТУ
Мы письмо тебе писали
В адрес почты полевой,
Мы письмо тебе писали,
Вдруг пришел товарищ твой.
На петлицах по две шпалы.
Две медали у него.
Он сказал мне:
— Здравствуй, малый!
Я от брата твоего.
— Жив ли он? —
Спросила мама.—
Жив ли он?
Скажите прямо…
Я моргал ему глазами,
Делал знаки, как умел:
«Говорить не надо маме:
Мама белая, как мел!»
Он сказал:
— Даю вам слово,
Ваш Андрей совсем здоров.
Он уж ходит по палате
С разрешенья докторов.
Ты, Андрюша, сильно ранен,
Но опять стремишься в бой.
Ты воюешь с докторами…
Так сказал товарищ твой.
Дорогой мой брат Андрей.
Поправляйся поскорей,
Выздоравливай, Андрюша,
И опять фашистов бей!
Дорогой мой брат Андрюша,
А у нас совсем тепло,
Я собрал цветного лома
Сто четырнадцать кило.
Дорогой мой брат Андрюша,
От ребят тебе привет.
Написал бы я побольше.
Только места больше нет.
Константин СИМОНОВ
СЧАСТЛИВЫЙ ПАРАШЮТ
Господину капитану Константину Георгяну неслыханно повезло: ему попался испорченный парашют. Представьте себе, прекрасный немецкий парашют, но только испорченный. Да, испорченный — именно в этом-то и было все счастье. Потому что, если бы он не был испорчен…
Впрочем, если бы он не был испорчен, то это была бы слишком страшная история, и главное, господин капитан никому бы не мог рассказать, потому что он был бы не господином капитаном, а холодным, бесчувственным трупом.
Впрочем, давайте по порядку. Господин капитан Константин Георгян — не кто иной, как командир 56-й румынской истребительной эскадрильи. Правда, у румын вовсе никогда и не бывало столько истребительных эскадрилий, и цифра эта поставлена была исключи тельно для пущей храбрости: все-таки легче пропадать, когда знаешь, что ты не первая, а 56-я эскадрилья. Но, так или иначе, господин капитан командовал именно 56-й румынской эскадрильей. Почему не 556-й и не 1056-й, этого господин капитан не знал.