Только гроновский доктор кончил свою сказку о принцессе Сулейманской, прибежал веснушчатый Винцек, ведя за собой доктора из Горжичек, доктора из Упице и доктора из Костельца.
— Привел! – крикнул он еще издали. – Ой, батюшки, как бежал!
— Приветствую вас, уважаемые коллеги, – сказал гроновский доктор. – Вот наш пациент, – господин Мадияш, колдун. Как вы можете видеть, положение его весьма серьезное. Пациент объясняет, что проглотил косточку сливы или ренклода. По моему скромному мнению, болезнь его – скоротечная ренклотида.
— Гм, гм, – сказал доктор из Горжичек. – Я склонен думать, что это скорее удушливая сливитида.
— К сожалению, не могу согласиться с уважаемыми коллегами, – промолвил костелецкий доктор. – Я сказал бы, что в данном случае мы имеем дело с гортанной косткитидой.
— Господа, – отозвался упицкий доктор, – быть может, все мы сойдемся на том, что у господина Мадияша скоротечная ренклогортанная косткисливитида.
— Поздравляю вас, господин Мадияш, – сказал доктор из Горжичек. – Это очень серьезное, тяжелое заболевание.
— Интересный случай, – поддержал доктор из Упице.
— У меня, – отозвался костелецкий доктор, – бывали более яркие и любопытные случаи. Вы не слышали, как я спас жизнь Гоготалу с Кракорки? Нет? Так я сейчас расскажу.
Случай с Гоготалом
Много лет тому назад жил-был на Кракорке Гоготало.
Был он, доложу я вам, одним из самых безобразных страшилищ, какие только существовали на свете. Скажем, идет прохожий лесом – и вдруг позади что-то этак засопит, забормочет, завопит, запричитает, завоет либо ужасно захохочет. Понятное дело, у прохожего душа в пятки, такой страх на него нападает, и пустится он бежать, – улепетывает, сам себя не помня. А устраивал это Гоготало, и все эти безобразия творил он на Кракорке долгие годы, так что уж люди боялись туда по ночам ходить.
Вдруг приходит ко мне на прием удивительный человечек, – один рот, пасть от уха до уха, шея обмотана какой-то тряпкой. И сипит, хрипит, харкает, регочет, хрюкает, храпит, – ну ни слова у него не разберешь.
— На что жалуетесь? – спрашиваю.
— С вашего позволения, доктор, – сипит он в ответ, –
охрип я малость.
— Вижу, – говорю. – А сами откуда?
Пациент почесал в затылке и опять прохрипел:
— Да, с вашего позволения, я и есть Гоготало с горы
Кракорки.
— Ага, – говорю. – Так это вы – тот плут и хитрец, что людей в лесу пугает? Поделом вам, голубчик, что голос потеряли! Вы думаете, я буду лечить всякие ваши лари- да фарингиты либо гатар кортани, то бишь катар гортани, –
чтоб вам в лесу гоготать и людей до судорог доводить? Ну нет, хрипите и сипите себе, сколько вам угодно. По крайней мере, дадите другим покой.
Как взмолился тут Гоготало:
— Ради бога, доктор, вылечите меня от этой хрипоты. Я
буду вести себя смирно, перестану людей пугать..
— Усиленно рекомендую вам перестать, – говорю. –
Вы как раз своим гиканьем голосовые связки себе и надорвали, так что говорить не можете. Понимаете? Вам вредно в лесу орать, милый мой. Там холодно, сыро, а у вас дыхательные органы слишком чувствительны. Уж не знаю, удастся ли мне избавить вас от катара, но придется вам раз навсегда бросить пуганье прохожих и держаться подальше от леса, а то вас никто не вылечит.
Нахмурился Гоготало, почесал у себя за ухом.
— Тяжеленько это. Чем же я буду жить, коли брошу пуганье? Ведь я только и умею, что гикать да реветь, покуда в голосе.
— Чудак, – говорю ему. – С таким замечательным голосовым аппаратом, как у вас, я поступил бы в оперу певцом, а то стал бы рыночным торговцем либо цирковым зазывалой. С таким великолепным могучим голосом зарываться в деревне просто обидно – как по-вашему? В городе вы нашли бы лучшее применение.
— Я сам подумывал об этом, – признался Гоготало. –
Да, попробую найти себе другое занятие; вот только бы голос вернуть!
Ну, смазал я ему гортань йодом, государи мои, прописал хлористый кальций и марганцовку для полосканья, ангиноль внутрь и компрессы на горло. После этого о Гоготале на Кракорке больше не было слышно. Он в самом деле куда-то перебрался и перестал народ пугать.
Случай с гавловицким водяным
– Был и у меня любопытный медицинский случай, –