Министр вяло поблагодарил. Он был очень расстроен, и его клонило ко сну. Вечером он почти не разговаривал с женой и рано лег спать.
Вскоре после полуночи – была ясная, лунная ночь –
министерша услышала шаги в библиотеке. С отвагой, присущей женам видных деятелей, она на цыпочках подошла к двери в эту комнату. Дверь была распахнута настежь, один из книжных шкафов – открыт. Перед ним стоял министр в ночной рубашке и, тихо бормоча что-то, с серьезным видом перелистывал какой-то толстый том.
— О господи, Владя, что ты тут делаешь? – воскликнула Божена.
— Надо кое-что посмотреть, – неопределенно ответил министр.
— В темноте? – удивилась супруга.
— Я и так вижу, – заверил ее муж и сунул книгу на место. – Покойной ночи! – сказал он вполголоса и медленно пошел в спальню.
Божена покачала головой. Бедняга, ему не спится из-за этого проклятого письма.
Утром министр встал румяный и почти довольный.
— Скажи, пожалуйста, – спросила его супруга, – что ты там ночью искал в книжном шкафу?
Министр положил ложку и уставился на жену.
— Я? Что ты выдумываешь! Я не был в библиотеке. Я
же спал как убитый.
— Но я с тобой там разговаривала, Владя! Ты перелистывал какую-то книгу и сказал, что тебе надо что-то посмотреть.
— Не может быть! – недоверчиво отозвался министр. –
Тебе приснилось, наверное. Я ни разу не просыпался ночью.
— Ты стоял у среднего шкафа, – настаивала жена, – и даже света не зажег. Перелистывал в потемках какую-то книгу и сказал: «Я и так вижу».
Министр схватился за голову.
— Жена! – воскликнул он сдавленным голосом. – Не лунатик ли я?.. Нет, оставь, тебе просто, видно, померещилось... – Он немного успокоился. – Ведь я не сомнамбула!
— Это было в первом часу ночи, – настаивала Божена и добавила немного раздраженно: – Уж не хочешь ли ты сказать, что я ненормальная?
Министр задумчиво помешивал чай.
— А ну-ка, – вдруг сказал он, – покажи мне, где это было. Жена повела его к книжному шкафу.
— Ты стоял тут и поставил какую-то книгу вот сюда, на эту полку.
Министр смущенно покачал головой; всю полку занимал внушительный многотомный «Свод законов и установлений».
— Значит, я совсем спятил, – пробормотал он, почесав затылок, и почти машинально взял с полки один том, поставленный вверх ногами. Книга раскрылась у него в руках на странице, заложенной желтым конвертом с адресом, написанным фиолетовыми чернилами. .
— Подумать только, Божена, – удивлялся министр, – я готов был присягнуть, что никуда не отлучался из кабинета! Но теперь я смутно припоминаю, что, прочтя это письмо, я сказал себе: надо заглянуть в закон, тысяча девятьсот двадцать третьего года. И вот я принес этот том и положил его на письменный стол, чтобы сделать выписки.
Но книга все время закрывалась, и я заложил ее конвертом. А потом, очевидно, захлопнул том и машинально отнес на место. Но почему же я бессознательно, во сне, пошел взглянуть именно на эту книгу?.. Гм. . ты лучше никому не рассказывай об этом. . Подумают бог весть что..
Всякие эти психологические загадки производят, знаешь ли, плохое впечатление..
Через минуту министр бодро звонил по телефону своему коллеге из министерства внутренних дел:
— Алло, коллега, я насчет пропавшего письма.. Нет, нет, вы не могли напасть на след, оно у меня в руках!.
Что?.. Как я его нашел?.. Этого я вам не скажу, коллега.
Есть, знаете ли, такие методы, которые и в вашем министерстве еще не известны.. Да, да, я знаю, что ваши люди сделали все возможное. Они не виноваты, что не умеют. .
Не будем больше говорить об этом. . Пожалуйста, пожалуйста! Привет, дорогой коллега!
ПОХИЩЕННЫЙ ДОКУМЕНТ № 139/VII ОТД. «С»
В три часа утра затрещал телефон в гарнизонной комендатуре.
— Говорит полковник генерального штаба Гампл. Не-
медленно пришлите ко мне двух чинов военной полиции и передайте подполковнику Врзалу, – ну да, из отделения разведки и контрразведки, – все это вас не касается, молодой человек, – чтобы он сейчас же прибыл ко мне. Да, сейчас же, ночью. Да, пускай возьмет машину. Да побыстрее, черт вас возьми! – и повесил трубку.
Через час подполковник Врзал был у Гампла – где-то у черта на куличках, в районе загородных особняков. Его встретил пожилой, очень расстроенный господин в штатском, то есть в одной рубашке и брюках.
— Подполковник, произошла пренеприятная история.