Беляева выругалась сквозь зубы. Ей уже порядком надоело, что все за ней наблюдают и следят!
— Так понятно, — пробормотала Евгения и уже более громким голосом объявила: — Дашенька, а пойдем-ка в уборную. Мне носик припудрить надо!
Сила, с которой Вавилова стиснула руку Даши, была удивительной. Дарья никогда не подозревала, что в таком маленьком и элегантном теле присутствует столько грубой силы. Дикая Орхидея тем временем буквально волокла подругу к выходу, а потом и к уборной, а Беляева послушно следовала за ней. Наконец, Женя затолкнула Беляеву в дамский туалет. Даша ожидающе наблюдала за Евгенией, пока та проверила кабинки на наличие в них посетителей, а потом закрывала дверь на замок. Когда подруга медленно обернулась и в упор посмотрела на неё, Дарья поняла, что серьезного разговора не избежать. И оказалась права.
— Выкладывай, — потребовала она безапелляционным тоном, заставив Дашу поёжиться. Выражение лица у Евгении было уж очень упрямым, и Беляева поняла, что ей не отвертеться. Но попытаться всё же стоило.
— Что именно? — Даша разыграла крайнюю степень непонимания. Даже ресницами похлопала. Для убедительности. Правда, это не очень-то помогло. Подругу эти усилия не убедили, скорее наоборот. Женя стала надвигаться на Дашу, вперив в нее нахмуренный взгляд. Беляева даже попятилась немного. Уж очень непривычно видеть Евгению в амплуа дознавателя.
— Даша, не разыгрывай тут из себя невинную девственницу в брачную ночь, которой не объяснили, что с ней сделает новоявленный муж! — выдала Орхидея. — Я не в курсе, что тут происходит, но буквально кожей чувствую то напряжение, которое весит в зале. Да и с прибытием в этот город слух не потеряла. Что тебя связывает с этим Вороновым?
— С чего ты решила, что меня с ним что-то связывает? — потухшим голосом спросила Дарья, отворачиваясь к умывальнику. Измочаленной чувствовала она себя. Уставшей.
— Даша, я не слепая, не глухая, да и глупостью я никогда не отличалась. Одна настырная бабенка мне успела поведать, что ты чуть не вышла замуж за Воронова, а Катя раньше являлась твоей лучшей подругой. Это правда? — со свойственной ей прямотой, Евгения сразу задала волнующие ее вопросы. Прямота всегда была той чертой, которая больше всего нравилась Дарье в подруге. Правда сейчас эта черта в один миг превратилась в очень раздражающую.
Беляева включила холодную воду и плеснула ею себе в лицо, смиряясь с тем фактом, что Жене придется всё рассказать. Даша хотела поведать правду о своем прошлом еще в Москве, когда она только встретила Алексевского, но так и не сделала этого. Не смогла. Ей почему-то стало стыдно. И страшно. Страшно, что когда она всё расскажет Женьке всю правду, та не поймет ее, осудит за желание мстить. Или еще хуже, начнет считать Дашу жалкой.
Беляева не хотела врать единственной подруге, поэтому не стала лукавить или пытаться увернуться от ответа. Она начала просто рассказывать. Сначала монотонно и сухо, но потом слова полились рекой, наполненной болью, отчаянием, несбывшимися надеждами. Рассказала практически всё, за исключением пары фактов, по мнению Даши не имеющих никакого значения. Пораженная Евгения внимательно слушала, не перебивая, давая высказаться. А Дарья всё говорила и говорила, выплескивая накипевшие за вечер эмоции и горечь, которые за прошедшие годы никуда не делись. Скорее наоборот, они обосновалась глубоко внутри, стали неотъемлемой частью ее сути. Эта невысказанная горечь ширилась внутри, не давая дышать, заставляя задыхаться, давя на Дашу непомерной силой, вынуждая искать спасения в мести.
Обе так были поглощены воспоминаниями, рассказываемыми Беляевой, что ни одна из них не обратила внимания на назойливый стук в дверь. Незамеченными были и слезы, которыми захлебывались обе девушки, чуть ли не рыдая в голос. Было уже плевать на растёкшийся макияж, растрепавшиеся прически и на платья, которые помялись.
Закончив печальную историю, Даша поняла, что ревет. Ревет так, как не ревела со дня смерти матери. Женя сидела рядом с ней и обнимала за плечи. Тоже плакала.
— Вот такие дела, Орхидея. Я здесь, чтобы хоть как-то примириться с прошлым. Отомстить и отпустить. Вот такой примерно мой план на ближайшее будущее, — поделилась Даша, пытаясь остановить непрекращающиеся слезы. Отчего-то это было трудно сделать.
— Ты уверена, что приняла верное решение? — с сомнением спросила Женя. — Я думаю, ты сделаешь только хуже. Тебе нужно отпустить прошлое, иначе оно тебя поглотит.
— Я пыталась, — вырвалась из объятий Жени Даша и раздраженно отбросила выбившую прядь волос. — Я эти долбанные пять лет пыталась! Я не могу забыть, а тем более простить. Не могу! Я заслужила реванш. У меня есть на него право!